И Бет. Не будем забывать о Бет.
Глава 30
Эмили тогда осмелилась произнести то, что нельзя произносить вслух:
А ведь мы осознаем, что наша конструкция чрезвычайно деликатна и хрупка, как стеклянная нить, что она существует лишь благодаря чуду и нашему безрассудству, благодаря тому, что наши тела делают то, что противоречит здравому смыслу и движутся вопреки законам гравитации, логики и самой смерти.
Если бы нас об этом предупреждали, мы бы никогда не вступили в команду. Впрочем, как знать.
Утром я долго стою под душем, чтобы проснуться, прогреться и пробудить боевой дух.
Я стою долго-долго и рассматриваю себя сверху донизу. Пересчитываю синяки. Трогаю ссадины. Смотрю, как вода закручивается в водоворот и уходит в слив.
Я пытаюсь собраться с духом.
Думаю: «
Высушив волосы, я собираю их в хвост и закалываю невидимки, чтобы ни один волосок не выбился.
Потом встаю перед зеркалом и вижу чистое свежее румяное лицо.
Я медленно вожу по коже липкими спонжиками, пушистыми кисточками, маслянистыми палочками. На моих щеках расцветают розы. Ресницы твердеют под слоем туши, становятся черными и блестящими. Волосы – сияющий, утыканный невидимками шлем.
Я смотрю в зеркало и вижу себя.
Наконец-то вижу саму себя.
«День матча! Порвем «Кельтов»!» – гласит надпись на растяжке у входа в школу. Над растяжкой – бумажный орел с высоко поднятыми жесткими крыльями.
Мое сердце поет, и я ему не мешаю.
Проходит утро, но я не встречаю Бет. Тренер взяла больничный. Все разговоры только об этом.
Она уже второй или третий раз подряд нас кидает. Мы со счету сбились.
Ей на нас плевать.