Как ты смеешь

– Споттеры, глаз не сводить с флаера, она в вашей власти. Думать только о ней. Выпустите ее из виду, и прольется кровь. Она полностью зависит от вас. Заставьте ее летать.

Наши хвостики кивают в такт, как будто мы знаем – будто всегда знали – что именно она имеет в виду, чего добивается и всегда добивалась.

– Новенькая, – Бет направляет свой ведьмовской палец на овечку, которую я обнимаю. Никто из нас не знает, как ее зовут. – Если упадешь – подведешь нас всех. Поэтому ты не упадешь.

Новенькая трясет головой и, кажется, вот-вот заплачет.

– Хватит уже быть цыпленком. Пора пробить скорлупу, – говорит Бет, подхватывает новенькую под мышки и ставит на скамейку рядом с собой. – Сегодня твой день. Сегодня ты выйдешь на свет.

Бет обхватывает ее своей бронзовой рукой, смотрит на нее сверху вниз и, кажется, сейчас оближет ее, как мама-кошка своего котенка. – А ну подтянуть мышцы, разогнать кровь! Мы их уроем. К концу матча мы переломаем им кости.

Она начинает топать, и скамья под ней дрожит. Мы тоже дрожим.

– Время убивать, девочки, – ее голос трещит, как молния. – Пора выходить на охоту.

Ее кровожадные речи почти вскружили мне голову.

Она почти как прежняя Бет – благородная, гордая, бесстрашная, наш капитан. Почти поверженный, но не сдавшийся воин; она никогда не сдается.

«Мы избранные, нас мало, мы сестры, и та, кто сегодня прольет за меня кровь, всегда будет моей сестрой».

И я бы почти поверила в это на следующие два часа, но…

Но потом в раздевалку входит Тейси. Она опоздала, лицо по-прежнему в синяках, взгляд потухший и обреченный.

И я снова вспоминаю все.

В том числе то, как она вынудила меня давить подошвой ее лицо.

Этот подъем, это воодушевление – они ненастоящие. Переполняющая меня божественная благодать – всего лишь аддерал, а голова кружится от того, что я уже несколько дней сижу на витаминном порошке, зеленом чае и леденцах с экстрактом африканского кактуса.

А вдохновляющие речи Бет – худший наркотик из всех.

Мне он не нужен.

До матча остается десять минут, и, поскольку тренера нигде не видно и нас некому остановить, команда, нарушая все правила, рыщет по трибунам, выглядывая скаута.

А я сижу в раздевалке и пытаюсь собраться с духом.