Как ты смеешь

«Скаут в третьем ряду сверху, с левой стороны – тетка в бейсболке и в очках с зеркальными стеклами», – пишет Рири.

Я слышу, что кто-то шуршит, и вижу Бет. Она роется в своем шкафчике, надевает фенечки в несколько рядов, затягивает потуже длинный прямой хвост, смотрит в зеркало, приклеенное к дверце, разглядывает свое голубое лицо, свою свирепую боевую раскраску.

И если бы дверца шкафчика была открыта под другим углом, если бы свет с парковки не проникал в раздевалку сквозь высокие окна, я бы, может, его и не увидела.

Но я его вижу.

Из кучи резинок и носков, ярко сияя, на меня смотрит глаз.

Амулет, рука Фатимы. Браслет, который я подарила тренеру. Мой браслет.

Я незаметно подкрадываюсь, хватаю ее за плечи, скользкие от масла ши, и разворачиваю к себе лицом.

– Что, думаешь, я не пришла бы? – спрашивает она. Ее щеки и виски пылают. – Я бы никогда не подвела команду.

Я делаю выпад и хватаю браслет одной рукой, а другой толкаю Бет в сторону душевых.

– Это ты сделала! Ты его украла! Ты лгала мне все это время! – срывающимся голосом кричу я, и эхо моих слов рикошетит от заплесневелого потолка. – Никто не находил браслет в квартире Уилла, ведь так?

– Так, – отвечает она и как-то странно отрывисто смеется. – Конечно, так.

– Почему ты солгала мне, что полицейские его нашли?

– Хотела, чтобы ты поняла, – отвечает она. – Она все от тебя скрывала. Ей всегда было на тебя плевать.

– Но это ты его украла. Неужели собиралась подбросить? – я сжимаю ее плечи так сильно, что ноготь чуть не ломается. – Господи, Бет.

– Ах, Эдди, – она по-прежнему смеется, тряся головой. – Я давно его взяла. Еще тогда, когда мы у нее ночевали.

Теперь я вспоминаю подробности той ночи. Сто лет назад, после вечеринки в «Комфорт Инн». Бет, прикинувшуюся обиженным котенком. Я на несколько часов оставила ее в подвале без присмотра. А она все это время неслышно, как гадюка, ползала по дому. Так вот что за тени мелькали в ночи!

– Но это же было еще до того, как все случилось, – говорю я. – Зачем ты это сделала?

– Она не заслужила его, – Бет перестает смеяться, ее низкий голос набирает силу. – Бросила на подоконнике, как старую тряпку. Она не заслужила такой подарок.

Она вырывается из моих рук и грубо меня толкает. Ее лицо – голубая клякса.

– Но теперь ее время вышло, – мрачно и торжественно провозглашает она. – Теперь она поймет, на что я способна.