Шок практически мгновенно превратился в гнев, и Кевину приходилось сдерживать себя. С трудом.
– Так значит, вы открытый расист? – внес он ясность в разговор.
Гэри Флинт улыбнулся, и Доусон возненавидел эту его приятную, привлекательную улыбку. Такая гниль, как та, что таилась внутри этого человека, должна быть видна издалека, как маяк, а не прятаться под видом среднестатистического гражданина. У него должны быть рога, бородавки, всевозможные уродства и чешуя, которые бы кричали о его насквозь прогнившей натуре.
– Вы можете называть это так. Я предпочитаю считать себя националистом, – заявил Гэри.
– Такой простой и бесхитростный человечек с членским билетом ЛЗА?[56] – не отставал от него Кевин.
– Вот именно. Британия для белых, офицер. Мы спутались с таким количеством наций, что теперь не понимаем, кто мы есть на самом деле.
– И на что же вы готовы пойти, защищая ваши убеждения? – Доусон почувствовал, что у него сводит челюсти.
Флинт вновь пожал плечами и промолчал.
– Где вы были в воскресенье вечером? – прикрикнул на него сержант. Он не был уверен, как долго еще сможет переносить компанию этого человека.
– На работе. – Хозяин дома тоже повысил голос. По его глазам было видно, что он веселится. – Я – супервайзер ночной смены в супермаркете.
– И вы думаете, что это очень смешно? – спросил Доусон.
Слева от себя он заметил предупреждающий взгляд Брайанта и в ответ пожал плечами.
– Честно говоря, я ничего по этому поводу не думаю, – сказал Флинт, откинув голову назад. – Но меня позабавило то, как резко изменилось ваше ко мне отношение после того, как я рассказал о своих политических взглядах.
– А вы, наверное, часто с этим сталкиваетесь? – Кевин изо всех сил старался сдержать переполнявшую его ярость. Как бы он хотел ответить этому человеку! Высказать мерзавцу все, что он о нем думает.
– Это ваши собственные взгляды, мистер Флинт, – вмешался в разговор Брайант, – и вы вольны их придерживаться, несмотря на то, насколько они могут быть отвратительны нормальному, вменяемому человеку. А вот распространение угрожающих и оскорбительных писем уже выходит за рамки вашего личного выбора.
Доусон почувствовал, что размеренный, урезонивающий тон его коллеги тоже выводит его из себя. В этом куске дерьма не было ничего, что можно было бы урезонить.
– Угрозы изнасиловать жену, перерезать горло детям… – Кевин в ярости сделал шаг вперед.
– Меня учили, что цель оправдывает средства. И если они соберутся и… – В голосе Флинта не было ни грамма сожаления.
– Но они же живые люди, черт побери! – прервал его Доусон, с трудом сдерживаясь, чтобы силой не стереть улыбку с лица ублюдка.
– Значит, такие живые люди мне не нравятся, сержант, – заявил хозяин дома важным голосом.