Он уже начал отворачиваться, когда я его окликнула:
«Верн».
Показалось, что он вздохнул: «Да?»
«Энни, – сказал я. – Что это с ней?»
«Уверен, вы уже все сами поняли. У нее был маленький сын и дом на берегу залива. Однажды она позволила себе отвлечься».
«И малыш утонул».
«Да».
«А теперь она не в себе».
«Не клинически, – сказал Верн. – Она была преподавателем грамматики, но училась на психолога. После смерти сына использовала знания о психических заболеваниях, чтобы выстроить себе убежище».
«То есть притворяется сумасшедшей, чтобы не сойти с ума?»
«Немного сложнее, но, по существу, да. Проведите с ней достаточно времени, и заметите, что она впадет в безумие только тогда, когда это безопасно или выгодно. Там, где требуется здравомыслие, она вменяема. И весьма надежна».
«Да, я в курсе. „Бог помогает мне сосредоточиться?“»
«Вы не верите в Бога».
«Нет. Простите».
«Не нужно извиняться. Но я расскажу вам по секрету: если вы скромны в своих просьбах к Нему, то не имеет значения, есть ли он на самом деле. Энни просит немного».
«Только кормежку три раза в день и коробку над головой, да?»
«Она хочет быть полезной. На ее месте проще провести остаток жизни парализованной чувством вины, но Энни хочет, чтобы оставшееся время чего-то стоило. Организация дает ей цель, а Бог ее поддерживает».
«И вас не беспокоит, что Всемогущий отменит ваш приказ прямо во время миссии?»
«Если мне и стоит беспокоиться о непослушных оперативниках, – сказал Верн, – Энни не первая, кто приходит мне на ум».
«Да, да, ладно… Сделаю выводы».