Подёнка

Чарли засунул ему в рот кляп из носка, обвязав вокруг головы шнурок от ботинка, чтобы тот не смог его выплюнуть. Затем схватил пленника за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза:

– Пока что шансы равны. Но если ты обманул меня насчет винного погреба, я знаю, где тебя найти.

Джессика вышла из зала на балконе, пройдя сквозь толпу людей в капюшонах. Один из них обернулся и посмотрел ей вслед. Она не удостоила его взглядом и двинулась по коридору, уходящему влево. Мисс Эллиндер понятия не имела, куда идет, но вернуться в зал, где находится МакЮэн, не решилась. Хорошо хоть, спиртное затуманило его разум, и он не узнал ее голос.

Когда Джессика отошла достаточно далеко от зала и шум веселящейся толпы начал стихать, она сняла капюшон. В нем слишком жарко и невозможно нормально дышать. Ее прическа наверняка выглядит ужасно. Неужели за то, чтобы находиться здесь, люди платят десятки тысяч фунтов?

Мисс Эллиндер еще раз завернула за угол, чувствуя себя все более уверенно. Она все отчетливее осознавала, что этот дом ей знаком. Сначала Джессика решила, что это всего лишь дежавю: такие же коридоры с бархатистыми обоями и портретами на стенах можно встретить во множестве усадеб, открытых для публики.

Но потом поняла, что это нечто иное.

Джессика остановилась перед закрытой дверью. За ней начинается лестница, ведущая вниз. Она была в этом уверена. Повернув дверную ручку, она толкнула дверь. Перед ней была деревянная лестница, уходящая вниз, в темноту. Женщина сглотнула. Ей все больше становилось не по себе. Да, она знает этот дом. Она узнала его планировку.

Мисс Эллиндер медленно спустилась в темноту.

Нашарила на стене выключатель и зажгла свет. Перед лицом возник еще один портрет маслом. Мать, держащая на руках младенца в платьице с дурацкими оборками. От времени краски выцвели, и теперь можно было ясно разглядеть только лицо матери – бледное пятно на темном холсте.

Откуда-то выплыло воспоминание: ей шесть лет, и она играет в просторной комнате, которую от этого помещения отделяют распашные двери.

Вот они. И на верхней панели вырезаны изображения насекомого.

Женщина замерла. Это не дежавю. Когда-то она уже здесь была.

Прист решил не возвращаться в зал за Джессикой, чтобы не рисковать. Особо ценный клиент, которому вздумалось покинуть престижное место у самой сцены, наверняка привлек бы к себе нежелательное внимание. Придется ей самой позаботиться о себе – до начала лекции осталось всего лишь двадцать две минуты.

Он шел по следующему коридору, стараясь шагать как можно быстрее и держась у стены, где половицы меньше скрипели. Коридор привел его к чугунной винтовой лестнице, уходящей вверх. Охваченный злостью, Чарли развернулся обратно.

Надо сосредоточиться. Рассеять туман. Он не учел какую-то деталь. Какую? Думай!

Чарли попытался вспомнить все известные ему детали, рассмотреть каждую в отдельности и снова сложить воедино. Фотография убитого Майлза Эллиндера, база данных Сандры Барнсдейл, рассказ Берти Рака, завещание Евы Миллер.

Его приятель из Управления по борьбе с терроризмом, Джайлс, небрежно заметил во время их последнего разговора: «Дьявол кроется в деталях».

Чарли достал свой смартфон и вывел на экран заключение патологоанатома, которое прислал ему Джайлс. Затем свернул заключение, нашел в памяти базу данных, переданную Реном, и, введя фамилию, нажал на «поиск». Да, сошлось. Ну конечно!

Теперь Прист знал, что делать. Он посмотрел прямо на распашные двери. Наверное, за ними есть проход…

Стащив с головы капюшон, он швырнул его в горшок с комнатным растением и пригладил взъерошенные волосы. Миновав двери, он двинулся туда, откуда доносились голоса и грохот посуды. Когда Чарли дошел до еще одних дверей, они вдруг распахнулись, и он едва не столкнулся с официантом, несущим поднос с канапе.