Петр Афанасьевич причмокнул губами и наклонился ко мне через стол, словно собираясь поделиться секретом.
– Этот поезд – странная штука. Вы еще убедитесь. Он проезжает такие места… – Он снова мотнул головой. – За окном в одно и то же время может быть лето и зима, весна и осень. Вы увидите цветущий луг, а через десять минут – листопад. Белый день в следующий миг оборачивается предзакатными сумерками. Ночь вдруг превращается в утро, вечер – в полдень. А пассажиры! Они живы и мертвы одновременно. Им пять и пятьдесят в одно и то же мгновение. Люди в здешних вагонах проживают свои жизни по многу раз, просыпаясь сегодня младенцами, а завтра – глубокими старцами. Однажды я вышел из своего купе и встретил занятного молодого парнишку примерно вашего возраста. Мы поговорили о чем-то, потом он остался в коридоре, а я пошел в соседний вагон – и увидел его там. Только он был уже почти старик…
– Это невозможно! – громко сказал я. – Вам показалось!
Петр Афанасьевич продолжал говорить, не слушая меня и перейдя на «ты»:
– Ты попал в круг, мальчик. Теперь ты заперт. Никому не под силу вырваться из круга. А знаешь, почему? Потому что у кольца нет конца. У круга нет начала. Он нигде не начинается и нигде не может закончиться. Поезд будет курсировать по кругу вечно, и мы вместе с ним, как блохи на собачьем хвосте!
– Прекратите нести чушь! – выкрикнул я и ударил ладонью по столу. Посуда протестующе звякнула. Из двери кухни высунулась стриженая голова официантки.
– Зачем вы это делаете?
– Делаю что? Говорю тебе правду? Так ведь ты вроде писателем себя мнишь! Правда и честность – это твой хлеб. Даже выдумка должна быть правдивой или хотя бы казаться таковой, чтобы читатели верили. Будь как Ремарк – знаешь такого? Не гладь по шерстке, не закрывай глаза на беду.
– Хватит читать мне лекции! Что вы вообще…
– Ты хороший мальчик. Открытый, чистый, – гораздо тише произнес Петр Афанасьевич и улыбнулся той самой улыбкой, какой улыбался вначале. – Ты нравишься мне. Прости, что напугал. Хорошо?
Я молчал, потому что понятия не имел, что ответить.
– Ешь, пей, с девушками знакомься, пиши свой роман – и постарайся, чтобы он был хорош. Времени на это будет достаточно. Во всем есть плюсы. Пусть этот поезд никогда не остановится и не доставит тебя к отцу… Да и вообще никуда не доставит, но зато тебе больше не нужно принимать решений. А значит, ты не наделаешь ошибок и не будешь платить за них. Приходи сюда обедать, будем разговаривать о книгах. Может, почитаешь мне что-то – я с удовольствием послушаю. Возможно, мы не всегда будем узнавать друг друга, и поэтому станем говорить об одном и том же, но и это неплохо. Я с радостью буду знакомиться с тобой еще и еще…
– Нет, что это… Что вы говорите?! – Я прижал ладони к ушам, не желая слушать.
Он улыбался улыбкой, в которой были жалость и мудрость, а еще – смирение, и от этого коктейля мурашки бежали по коже. Неожиданно меня осенило, и я торжествующе завопил:
– Машинист!
– Что – машинист? – спросил Петр Афанасьевич.
– Нужно добраться до него! Пускай остановит поезд!
Мой собеседник тихо рассмеялся, но быстро стал серьезным и произнес, тщательно проговаривая каждое слово:
– Запомни, Федор. В поезде нет машиниста. Есть только Проводник. – Петр Афанасьевич произнес это слово, как имя собственное, с большой буквы. – Проводник следит за порядком. Только он знает, когда наступает время для каждого из нас. Лучше бы тебе не сердить его. Понимаешь меня?
– Вот теперь, кажется, понимаю. Поезд без машиниста, Проводник… Ага, конечно! А я – королева Великобритании. Вы опасный сумасшедший! Чокнулись на своих трупах. Вам лечиться надо!
ebooksa