Харизма

Шейн вздыхает.

– Думаю нужно потребовать, чтобы доктор Гордон придумал для нас способ увидеться с нашими семьями или хотя бы записать для них прощальные видео, так, на всякий случай.

Я ожидаю, что Себастьян отругает его за такие мрачные слова, но вместо этого он спрыгивает с кровати.

– Каждая секунда бесценна! Снимай меня. В честь Розы.

Я хватаю телефон и направляю камеру на Себастьяна, который уже начал кружиться, растягиваться и прыгать, как безумный. Хотя с его шеи падают капли пота, он продолжает делать пируэт за пируэтом, один, два, пять подряд. Он не останавливается, пока ему не отказывают ноги. Он всхлипывает, опустившись на колени на полу.

Мы с Шейном подбегаем к нему и хватаем за плечи. Мне так не хочется произносить это, но я вынуждена спросить:

– Себастьян, тебе плохо? Мы вызовем врача.

Себастьян встает.

– Нет! Да и вряд ли они смогут что-то сделать. Безнадежность и безысходность застыли на их лицах.

Он окидывает взглядом меня и Шейна.

– Как и на ваших. Вы не можете скрыть от меня своих чувств – с тех пор, как я получил свою дозу «харизмы».

Мы с Шейном обмениваемся недоуменными взглядами. Может, он начал бредить из-за того, что его гены изменились?

Покачнувшись, Себастьян едва удерживается на ногах.

– Мне нужно прилечь.

Шейн поддерживает его за локоть.

– Восхитительная идея.

Скрестив руки, я расхаживаю взад и вперед, проклиная собственную легковерность. Если я встречусь с доктором Стернфилд снова, у меня будет преимущество – мой голос, который я больше не боюсь использовать. А может, и кулаки. Я говорю Джесси:

– Ты здесь – единственный, кто действительно ни в чем не виноват.

Он стоит рядом с дверью, подбрасывает кружку в воздух, ловит ее одной рукой, затем другой.

– Понятия не имею, как вы могли быть такими бестолковыми.