Но все-таки я засыпаю.
Проснувшись поутру, я чувствую себя так, будто меня огрели по голове. Но я в сознании. Восхитительно. Учитывая туман в голове, звон в ушах уже не кажется таким громким. Я затыкаю уши пальцами, просто чтобы убедиться. Он и правда стал тише. Может, я проживу еще один день. Поборюсь еще один день.
Сэмми выбирается из кровати, вероятно, удивленный тем, что я оказалась тут. Потирая спину, которая теперь побаливает, я плетусь в свою комнату и падаю на собственную кровать.
Но через минуту меня поднимает с нее стук дверь. Когда я откликаюсь, Сэмми заглядывает внутрь:
– Ты в порядке?
– Ага, просто стало страшно ночью, понимаешь?
Он кивает и снова начинает кашлять. Конечно, понимает.
Я сажусь на кровати.
– Ну так что, куда мы пойдем сначала?
Произнося эти слова, я снова чувствую глубокую благодарность за то, что у нас есть день, и мы можем строить на него планы. Это чувство наполняет мою грудь теплом и энергией, и на какое-то мгновение счастье ощущается настолько остро, что у меня щиплет глаза.
– Подземелье комиксов.
Его кашель становится отрывистым.
Я тут же подаю ему платки, пока он прочищает легкие.
– Ох, Сэмми, нам обязательно нужно добиться, чтобы ты принял участие в испытаниях AV719. Если ты как следует попросишь маму, она не сможет отказаться.
Он сердито смотрит на меня, а когда ему наконец удается восстановить дыхание, говорит:
– Не выйдет. Мама чуть с ума не сошла, пока ты была в больнице. Я не собираюсь участвовать в эксперименте, если она настолько против. Похоже, у нее больше нет запасных детей.
Эти слова будто вышибают из меня дух.
– Так вот как ты думал обо мне все эти годы? Как о мамином запасном ребенке?
– Нет, как о страховке. А теперь ее больше нет.
Я вынуждена признать его правоту. Мы нужны маме. Мы оба. И совершенно неправильно, если Сэмми придется прождать хоть один лишний день, прежде чем он сможет нормально дышать, чтобы надеяться на будущее, в котором нет места болезни.