– Откуда он нас знает? – спрашивает Сэм.
– Видел в газете. Я полагаю, вам известно, что недавно вы попали в заголовки новостей.
Я держу руки на коленях, чтобы их не могла увидеть Эрнандес, нервно сжимая в кулаки. И стискиваю тем сильнее, чем дольше она говорит.
– Да, помню такого, – говорю я, – он подошел к нам, когда мы сидели в парке.
– В час ночи?
– Это запрещено? – спрашивает Сэм.
– Нет, просто не совсем обычно. – Склонив голову набок, детектив Эрнандес смотрит на нас. – Особенно если учесть, что вы были там две ночи подряд.
Я так сжимаю кулаки, что предплечья отзываются болью. Я пытаюсь расслабить их, палец за пальцем.
– Мы рассказали, почему мы там были, – говорю я.
– Выпивали, так ведь? – говорит Эрнандес. – А в ту ночь, когда вас видел наш жиголо Марио, вы занимались тем же?
– Да, – пискляво отвечаю я.
Мы с Сэм смотрим друг на друга. Эрнандес опять царапает что-то в своем блокноте, нарочито зачеркивает и пишет что-то другое.
– Вопрос снят, – говорит она, – а теперь давайте перейдем ко второму свидетелю.
– Еще одна шлюха мужского пола? – спрашивает Сэм.
Но детективу Эрнандес не смешно. Она хмурится, отвечая:
– Это бездомный мужчина. Он сообщил некоторые сведения о Роки Руисе одному из полицейских, патрулирующих парк. Говорит, что видел двух женщин у того самого прудика, где дети пускают кораблики. Он еще упоминается в какой-то книжке. Что-то про мышонка?
– «Стюарт Литтл», – говорю я, сама не зная почему.
– Вот именно. Живописное место. Тот бездомный наверняка так считает. Время от времени он спит там на скамейке, но утверждает, что в ночь нападения на Роки его прогнали две женщины. Он смотрел, как одна из них мыла другой в воде руки, и они это заметили. Сказал, что одна из них, вроде бы, была в крови.
Спросить, описал ли он этих женщин, я не осмеливаюсь. Наверняка да.
– Вы обе вполне подходите под описание, которое он нам дал, – говорит Эрнандес, – поэтому я позволила себе выдвинуть совершенно дикую гипотезу и предположить, что это действительно были вы. Смогли бы вы объяснить мне, что там произошло?