Нелюдь

22
18
20
22
24
26
28
30

«Провалами в памяти страдать вроде рановато…» – Инна снова оглядела площадь: круглосуточный продуктово-хозяйственный павильон, закрытый журнальный киоск, трио «бомбил» на отечественных «Антилопах-Гну». Большая круглая клумба в центре площади, чей-то памятник между двумя фонарями поодаль слева, справа уходил в темноту длинный забор, за которым можно было различить что-то вроде старого, но ещё крепкого кирпичного ангара.

– Высовск, конечная. Иди…

Инна дёрнулась как ужаленная, мгновенно обернулась. Она могла поклясться, что прошептавший фразу чеканной скороговоркой стоял за левым плечом: но там никого не оказалось.

– Иди, иди, иди… – шепоток запорхал вокруг, становясь то громче, то резко снижаясь до еле уловимого шелеста. Облизывая и без того смятенное состояние Инны частыми язычками пламени-испуга.

– Нет, не надо… – Инна прижала ладони к ушам, но это не помогло. Казалось, голос неумолимо просачивался даже не сквозь пальцы – сквозь плоть. То, что он отличался от звучавшей во сне нежити наличием эмоций, положение ничуть не облегчало.

– Перестань! – негромко вскрикнула Инна. Реакции не последовало. Она мотнула головой и шагнула вперёд.

Голос пропал. Инна недоверчиво убрала ладони, но облегчение было недолгим. Спустя несколько секунд тишину опять раздробила набирающая силу скороговорка: «Иди, иди, иди!»

Инна сделала ещё шаг, и ещё… Шёпот сгинул тут же, бесследно.

Она остановилась, внутренне сжавшись от предчувствия новой «дозы». Грохнувшей через те же три-четыре секунды:

– Иди! Иди! Иди!

В голосе уже слышалась откровенная издёвка, обильно пропитанная повелительными интонациями.

– Куда?! – выдохнула Инна, почему-то понимая, что ничуть не удивится, если услышит ответ. Заевшая пластинка на потустороннем патефоне не выскочила из своей «колеи», и Инна сделала очередной шаг, мазнув взглядом по представителям частного извоза. Вне всякого сомнения, «иди-иди» должно было долетать и до них. Но пара разновозрастных мужиков безмятежно продолжала внимать рассказу третьего бомбилы. Повествующего, судя по раздающимся смешкам слушателей, о чём-то забавном.

Инна медленно пошла вдоль здания вокзала, пытаясь найти правдоподобное объяснение происходящему. Таких насчитывалось ровным счётом три.

Первое, предпочтительное: она стала участником клона программы «Розыгрыш». Второе, маловероятное: её опять же разыгрывают, только кто-то неизвестный, по ведомым лишь одному ему причинам. Третье, нежелательное: она сходит (если уже не сошла) с ума.

Очень хотелось верить в первое, но… тут имелся один, по мнению Инны, довольно веский нюанс. Кто она такая, чтобы вовлекать её в действо, которое мало похоже на скоротечное и юмористическое? Формат подобных шоу – минутное «Покараульте психа в смирительной рубашке, а я подгоню машину», который начинает развязываться, когда «санитар» уходит. Или «Помогите мне – нажмите третью красную кнопку в этом чемоданчике. Огромное вам спасибо, очень скоро в Европе станет одной страной меньше!»

Как правило, более продолжительно и относительно сюжетно разыгрывают других персон. Имеющих обыкновение регулярно мелькать в «ящике-мозгоеде» и на страницах всевозможных печатных изданий. Но ведь она-то не из их числа!

Ладно, допустим… допустим! – что она всё-таки участница одного из таких развлечений. И совсем скоро гнетущее и страшноватое начало перетечёт в уморительную развязку.

Только у Инны почему-то не складывалось такого впечатления. Называйте это чутьём, интуицией – как угодно. Можно было впихивать, трамбовать в себя надежду на лучший исход: но Инна была почти уверена: это не розыгрыш. По крайней мере, не из тех, что через какое-то время будут потешать усевшегося перед плазмами, «жк-шками» и почтенными кинескопными «ти-ви» обывателя.

Из этого неумолимо вытекало, что версия розыгрыша, устроенного неизвестным любителем реалити-развлечений тоже подлежит занесению в графу «крайне малая вероятность».

Оставалось сумасшествие.