Ты создана для этого

22
18
20
22
24
26
28
30

– Но Мерри, – недоверчиво произнес он.

Хотя, конечно, он не мог не заметить, какой она была матерью. Чуть ли не «матерью года», чтоб ей пусто было!

– Когда это случилось, никого, кроме нее, рядом не было, – сказал я.

Я сделал еще один глоток, на этот раз медленный и длинный. День был холодный, над озером висел густой туман. Я дрожал. Подумал, стоит ли ему рассказать другую новость.

Нет, не сейчас.

– Выпей еще, – сказал Карл, и я снова отхлебнул.

Я был благодарен за то, что у меня помутилось сознание. Мысли перемешались, и я заблудился во времени. Вспомнил нашу свадьбу, Мерри, которая обещала принадлежать только мне. Потом Мерри в Нью-Йорке, возвращавшаяся домой по ночам. «Большая фотосессия», – с раскрасневшимся лицом оправдывалась она.

Потом беременность. Мечта сбылась. Ребенок, залог семейного счастья.

Теперь ничего нет. Она все испортила.

– Кто мог навредить ребенку? – сказал я. – Каким надо быть чудовищем, чтобы это сделать?

До сих пор не могу поверить в случившееся.

Карл молчал.

Я сделал очередной глоток и поперхнулся. Проглотил виски вместе со слюной.

– Они еще кое-что обнаружили, – сказал я. – Предшествующие повреждения – так они назвали. Подозрительные синяки и перелом.

«Синяки», – вдруг вспомнил я.

Карл похрустел костяшками пальцев. Потом наклонился, взял бутылку и сделал долгий глоток.

– Сэм, – сказал он, – это, конечно, не мое дело. Но несколько раз Эльза говорила мне, что слышала громкий плач, доносившийся из вашего дома. В первой половине дня.

Я выжидал.

Он пожал плечами:

– Не знаю. Могу только сказать то, что она мне говорила. Плач, громкие крики. Разные звуки. Разные… причины. Она несколько раз говорила мне. Конор всегда плакал. Эльза считала, что дети так много не плачут, когда у них режутся зубы. Похоже, что там происходило что-то плохое.