– Я уже сказал, у меня очень мало времени. Так что конец тоннеля я вижу. Вопрос, что там в конце. У меня есть, наверное, еще день.
– Чтобы что?
– Чтобы все распутать. Или это дело меня окончательно раздавит.
Хардвик опять замолчал, но уже не так надолго. Потом чихнул и высморкался.
– Дело Доброго Пастыря не раскрыли за десять лет. Ты собираешься раскрыть его за сутки?
– Думаю, у меня нет выбора. Кстати, Джими Брюстер сказал Ким, что в деле Доброго Пастыря у него алиби. Ты случайно не помнишь какое?
Хардвик снова высморкался.
– Такое не забудешь. Когда убили Брюстера, нашему отделению в последний раз пришлось доставлять оповещение о смерти. Доктора застрелили в Массачусетсе, но сын его жил здесь, поэтому мы и занялись оповещением, а потом пришло ФБР и взяло расследование в свои руки.
– И что там трудно забыть?
– Что алиби Джими было больше похоже на мотив, по крайней мере в случае с его отцом. Джими тогда сидел под арестом, его взяли с ЛСД, а выйти под залог он не мог – отец отказался ему помогать, пусть, мол, посидит пару недель. В итоге залог внесла бывшая девушка Джими, и он вышел из тюрьмы – пылая от ярости – где-то за три часа до убийства отца.
– Он проходил подозреваемым?
– По-настоящему нет. Медэкспертиза показала, что доктора Брюстера убили в точности так же, как остальных. А Джими не мог скопировать детали убийства, потому что на тот момент они еще не были обнародованы.
– Значит, Джими сбрасываем со счетов.
– Похоже, что да. Даже жаль. Он так подходит под твое описание из списка.
– Под какое?
– Ты там спрашиваешь, все ли жертвы Доброго Пастыря были одинаково важны. Так вот, если бы Джими мог убить их всех, то по-настоящему важен для него был бы только отец, другие люди попали бы под горячую руку – они ездили на таких же машинах, как его отец, что делало их для его извращенного ума столь же презренными, столь же достойными расправы. Жертвы-двойники. Виновные в том, что ассоциируются с отцом. – Он замолчал. – Да ну на хрен. Что это я. Очередное психоблудие.
Глава 39
Кровь и тени
Мадлен вернулась с собрания в клинике выжатая как лимон, возмущенная и вся в своих мыслях. Обронив пару замечаний о том, какое зло бюрократия, она направилась в спальню с “Войной и миром” под мышкой.
Вскоре Ким сказала, что хочет как следует отдохнуть перед встречей с Руди Гетцем, откланялась и тоже пошла к себе.
ebooksa