Снаружи опять раздался вой сирены, и вслед – громогласное объявление. Требования стали настойчивее:
– ЭТО ПОЛИЦИЯ ШТАТА НЬЮ-ЙОРК… НЕМЕДЛЕННО СЛОЖИТЕ ОРУЖИЕ… НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ… СЕЙЧАС ЖЕ… СЛОЖИТЕ ОРУЖИЕ И ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ… НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ…
– О нераскрытых делах… каких?
– Несколько минут назад вы предположили, что жертв больше, чем одиннадцать. Возможно, вы правы.
Шум вертолета над хижиной все нарастал, а его прожектор становился ярче. Стерн, казалось, его не замечал. Все его внимание было сосредоточено на Гурни, а тот, в свою очередь, пытался обдумать этот последний сюжетный поворот в самом непредсказуемом деле за всю его карьеру.
– Я не понимаю вашей логики, Ларри. Если вас осудят по делу Доброго Пастыря…
– А это, кстати, большой вопрос.
– Хорошо, большой вопрос. Но если им все-таки это удастся, я не понимаю, что вы выиграете, сознавшись еще в нескольких убийствах?
Стерн снисходительно улыбнулся:
– Я вижу, что вы делаете. Вы смеетесь над моими словами, чтобы заставить меня раскрыть карты. Глупое ухищрение. Но ничего. Какие секреты между друзьями. Но я у вас вот о чем спрошу – просто в качестве предположения. Насколько важно полиции штата раскрыть – просто предположим, конечно, – двадцать, а то и тридцать нераскрытых дел?
Гурни был разочарован. Ларри Стерн или бредил, или же импульсивно лгал, движимый манией величия и уверенный, что сможет убедить людей в чем угодно.
Стерн, казалось, заметил его скептицизм. Но в ответ лишь увеличил ставки:
– Я думаю, ради того, чтобы переместить тридцать дел в папку “раскрыто”, мне пойдут навстречу. Это так улучшит статистику всего управления. Вернет покой семьям. А если тридцати дел недостаточно, возможно, мы даже предложим им сорок. Сколько понадобится, чтобы заключить сделку.
– На какую же сделку вы рассчитываете, Ларри?
– Ничего неразумного. Думаю, я самый разумный человек, которого вы встречали в жизни. Нет нужды вдаваться в подробности. Все, что мне нужно, – это цивилизованная тюрьма. Уютная одиночная камера. Простые удобства. Смягчение лишь самых неразумных ограничений. Ничего такого, о чем добропорядочные люди не могли бы вести переговоры.
– А в обмен на это вы готовы сознаться в двадцати, тридцати или сорока нераскрытых убийствах? Со всеми подтверждающими подробностями о мотивах и способах?
– Предположим.
В мегафон объявили:
– ЭТО ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ И ОТКРЫТЬ ДВЕРЬ. ПОВИНУЙТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО.
Гурни попробовал наудачу зайти с другого бока: