Гурни засмеялся:
– Жду с нетерпением.
Баллард улыбнулась, помахала на прощание и исчезла так же внезапно, как и появилась.
Гурни снова стал думать об Эмилио Коразоне и о том, как воспримет известия о нем его дочь. Он закрыл глаза и опустил голову на подушку.
Когда он снова открыл глаза, то не понял, сколько же времени прошло. Хардвик ушел. Мадлен придвинула стул к его кровати и смотрела на него. Эта сцена явственно напомнила ему другую: конец дела Перри, когда его чуть не убили и когда он получил ранения, от которых полностью не оправился до сих пор. Он вспомнил, как наконец он вышел из комы – и Мадлен сидела у его постели, смотрела на него, ждала.
Он встретил ее взгляд, и на мгновение ему захотелось повторить заезженную шутку: “Пора прекращать эту традицию”. Но тут же ему показалось, что это неправильно и не смешно и что он не имеет права так шутить.
Мадлен шаловливо улыбнулась:
– Ты хотел что-то сказать?
Он покачал головой. Вернее, едва-едва подвигал головой по подушке.
– Нет, хотел, – сказала она. – Какую-то глупость. По глазам вижу.
Он засмеялся и тут же поморщился: губам стало больно.
Она взяла его за руку.
– Ты расстроился из-за Пола Меллани?
– Да.
– Потому что думаешь, что должен был что-то сделать?
– Наверное.
Она кивнула, нежно поглаживая его руку.
– Как грустно, что поиски отца Ким закончились вот так.
– Да.
– Она указала на его другую, перевязанную, руку.