Мастер теней

– Молчи, Ирка. Ни хера ты не понимаешь. Мне они для дела нужны, понимаешь – для Дела! Не ревнуй, это просто материал, свежее мясо для нашего шоу. Или ты забыла, что сегодня особенный день – встреча с богом, а?

Девица ничего не ответила и, закончив подниматься с колен, наконец выпрямилась, повернулась к Диме спиной, слегка наклонилась вперед, выставив в сторону его лица свой немного обвислый, но еще вполне аппетитный зад, и демонстративно громко даже не пукнула, а пернула.

Затем, не обращая внимания на его возмущенные возгласы, гордо выпрямилась и, слегка покачиваясь, исчезла в глубине коридора, оставив после себя на полу туалета банку пива.

– Эх, вот как должен начинаться каждый день, – потянувшись за ней, прошептал Дима и, с громким хлопком вскрыв банку, одним махом вылил ее содержание в рот. Утолив жажду, отшвырнул далеко в глубь коридора банку и, встав с унитаза, спустил за собой воду.

Заткнув клочком туалетной бумаги кровоточащий зад, он медленно побрел в ванную, на ходу пытаясь вспомнить, с кем же он сегодня утром договаривался о встрече на вечер.

От частого злоупотребления горячительными напитками и кокаином у Димы в последнее время с похмелья случались полные провалы в памяти. Он совершенно не мог вспомнить, что делал накануне или даже пять минут назад, без посторонней помощи.

Вот и сейчас Дима стоял в душе под струями горячей воды. Свежая порция алкоголя шумела у него в крови и память заработала, отдавая из глухой темноты вчерашнего и сегодняшнего утра отдельные фрагменты скупой информации.

Постепенно они сложились в довольно занятную картину. Вечер он провел в компании двух скульпторов, Чернова и Кирюхина, в свое время знаменитых тем, что они отформовали и отлили из бронзы для Вучетича фигуру Ленина с эрегированным членом – так что он указывал вперед, в будущее, не только знаменитой кепкой, зажатой в кулак, но и причинным местом, которое колом торчало из складок бронзовых штанов.

Парадоксальна дальнейшая судьба статуи обезображенного вождя. Член не стали отпиливать, чтобы придать фигуре пристойный вид. Ее просто потихоньку переправили в одну из слаборазвитых африканских стран и установили перед сквером советского посольства как подарок.

Вождь мирового пролетариата указывал на его вечно запертый вход в здание, намекая местным гражданам, что именно там находится источник его невероятной сексуальной силы, в честь которого можно было получить бесплатно глянцевые брошюры о социализме и портреты генсека Брежнева.

Как ни странно, но именно сочетание памятника эрегированного Ленина с портретами Брежнева привело к становлению социализма в отсталой аграрной стране. Местное население искренне полагало, что социализм – это учение о приумножении в неограниченных количествах мужской потенции, а не развитие общественных средств производства. Брежнев для них был настоящим воплощением социализма: по местным поверьям, размер и густота мужских бровей были напрямую связаны с сексуальной мощью.

Но если наивные африканцы поверили в социализм, влюбившись в брови престарелого генсека на фотоплакате, то что бы с ними стало, если бы они воочию увидели растительность скульптора Кирюхина… Не брови – а крылья альбатроса: каждая шириной в два пальца, густая, будто каракулевая шуба столичной генеральши, лохматая, словно туманное лондонское небо, – в общем, не брови, а любовный эпос в двух частях, написанный щедрой рукою природы.

Но не бровями был знаменит скульптор Кирюхин в народе и не эрегированным Лениным, а неуемным темпераментом и широкой натурой. Потому друзья прощали ему многочисленные недостатки, в числе которых были косноязычие, шепелявость, чрезмерная тучность и потливость, неумение сдерживать газы во время еды, неряшливость, обжорство, пьянство и хамство.

В художественной среде у скульптурного дуэта – закадычных друзей Кирюхина и Чернова – было прозвище «Чип и Дейл спешат на помощь»: за то, что они никогда не ходили порознь, а только вместе. На вечеринках, даже если их туда никто не звал, они были желанными гостями, потому что всегда появлялись именно тогда, когда, казалось, пьяное веселье начинало идти на убыль, и народ принимался понемногу расходиться по домам. И тут-то нежданно-негаданно возникали наши герои с ящиком водки в руках – и с криками «Идем на вы!» обрушивались на уже порядком разомлевших от принятого на грудь гостей, заставляя их пить с ними на брудершафт до полной потери памяти.

Именно это и случилось вчера с Димой. Его приятель Боря Картавых отхватил очередной зарубежный грант и устроил в своей мастерской на 1-м Зачатьевском переулке вечеринку. Там же водку пьянствовал и Дима Бзикадзе. И вдруг на вечеринку предсказуемо-неожиданно ввалился вышеупомянутый дуэт – Кирюхин и Чернов, получившие накануне гонорар за барельефы к памятнику Победы на Поклонной горе. Они собственноручно упоили всех в мастерской до полной потери памяти, так что к середине ночи никто не мог ни вспомнить своего имени, ни связно объяснить первоначальную цель визита к хозяину праздника жизни.

Лишь под утро, часов в пять, Дима, очнувшись, обнаружил себя дома, в постели с Иркой Бодун. Удивился неожиданному соседству – у нее была репутация женщины легкого поведения – и снова погрузился в пьяную спячку. Сейчас же, постепенно приходя в себя, по мере того как горячая вода смывала темное забытье похмелья, Дима всё отчетливей вспоминал подробности утреннего разговора с Людочкой. Понял даже, к огромному облегчению, когда и где они познакомились: в ночном баре «Дил-лириум» напротив гостиницы «Савой», совершенно отстойном месте, по мнению Димы, куда он скуки ради зашел дня три назад, чтобы присмотреть себе шлюху на ночь, но, ничего подходящего не обнаружив, попробовал наудачу познакомиться с несколькими девушками у барной стойки, в числе которых и была эта самая Людочка.

Она запомнилась ему заразительным, звонким смехом и тем, что была до идиотизма доверчива, верила каждому его слову. А врал он в тот вечер просто вдохновенно – Хлестаков бы позавидовал, – рассказывая о себе невероятные истории, для достоверности обильно пересыпая их именами известных людей, чтобы звучало убедительней.

«Видимо, – тяжело заворочалась мысль в голове у Димы, да так, что тут же нестерпимо заломило виски, – не зря врал, раз сам позвонила. Заинтересовал, чем-то всё-таки зацепил. Главное, чтобы теперь она с крючка не соскочила, а то нечем будет гостей вечером угощать. Нужно на них сегодня впечатление произвести, показать, что я при деньгах, а то бабы, что козы: все они любят только одно – свежую зелень и вонючих козлов, одним из которых сегодня буду я».

8

«Благодарю тебя, Господи, благодарю! Как же мне здорово жить. Господи, как же мне повезло. Я такой счастливый, я занимаюсь любимым делом. Разве такое бывает с обычными людьми? Безусловно, нет: обычный человек – это двуногая скотина, которая постоянно ест и испражняется, покупает и продает – и работает, работает, работает. И так всю жизнь, пока не сдохнет. У большинства нет ни цели, ни понимания, зачем они вообще живут. А я знаю. Я художник, я убиваю людей, и это мне нравится. Сегодня многое нужно успеть, хотя времени мало. Придут гости, надо подготовиться, а для начала привести себя в порядок».