Мастер теней

Вернулись Жанна и Инна, с ними – три семейных пары и Левинсон.

– Это наши новенькие, – представил новоприбывших Гера, энергично пожимая Диме руку, – а это хозяин дома и по совместительству художник. Хороший человек, только вот людей не любит. Мизантроп, понимаешь. Зовут Дима, но вы его не бойтесь, вас он точно не тронет. То, что он делает, мы считаем актуальными художественными перформансами. Но поскольку они противозаконны, то об этом мы – молчок. Вам, Марина, будет интересно с ним поговорить, вы ведь тоже любите снимать мертвых. Разрешите вас представить всем присутствующим. – Тут Гера повернулся к гостям и, указав на пару – женщину с выдающимися ногами и лошадиным лицом и рыжего питекантропа с перебитым носом, – продолжил: – Это Марина, режиссер-некрореалист, с ней ее муж Евгений, убежденный трансгуманист. А вот другая пара художественно одаренных людей, которые желают расширить эстетический опыт, – тут он указал на вальяжного брюнета с маленькой скуластой блондинкой, – это Руслан и Полина. Руслан коллекционирует живопись, Полина – дизайнер. Ну и в заключение – просто Андрей и Елена: люди с деньгами, которые способны позволить себе всё. Остальные могут сами о себе что-то сказать, если хотят. А вот свита мастера, которая ему помогает в работе. – Гера указал на ассистенток Димы. – Это Жанна, Инна и Варя. Прошу любить и жаловать.

– У вас чего-нибудь выпить не найдется? В горле пересохло, – попросила Марина, оценивающе огладывая всех особей женского пола в комнате. – Никогда не думала, что у смерти будет столько красивых лиц.

– Здесь вообще собрались, как вы успели заметить, любители прекрасного, – ответил Гера и попросил Бзикадзе: – Дима, организуй нам что-нибудь выпить, сейчас радение закончится и остальной народ подтянется, всем нужно будет хорошенько подкрепиться перед твоим выступлением.

Дима сделал знак Варе, и та принесла из подсобки поднос с гранеными стаканами, две бутылки водки и тарелку с квашеной капустой.

– Нет ничего лучше простой русской водки, – заверил гостей Гера, энергично потирая руки. – Чистый продукт, дистиллят духовной сущности русского народа. Примем же его с благодарностью, а капусточка только оттенит его вкус.

Варя разлила водку по стаканам.

– Энергетический напиток отменного качества! – первым взяв стакан, произнес Гера, широким жестом предлагая остальным присоединиться. – Стимулирует работу головного мозга и притупляет эмоции. Благодаря ему вы избавитесь от угрызений совести, если они у вас всё еще есть. Итак, предлагаю выпить за всех нас. Прошу – присоединяйтесь.

Все молча разобрали стаканы, чокнулись и пригубили.

– Итак, объясню всем вновь прибывшим правила игры, – продолжил Гера. – Прикасаться к жертве может только мастер и его ассистентки. Все остальные стоят и смотрят. Это правило номер один. Правило номер два: тишина. Во время действия нельзя переговариваться. Не издавать ни единого звука. Правило номер три: выполнять все требования мастера. Если он дает вам пить кровь – пейте. Протягивает вырезанные части тела – берите. Правило номер четыре: в конце мероприятия каждый должен съесть часть тела жертвы, чтобы доказать свою лояльность. Это всё. Есть вопросы?

– А если я не захочу есть, что тогда? – спросил Кощеев, недовольно сморщив нос. – Я заранее поужинал.

– Надо, Руслан, надо. Иначе теряется смысл. Понимаете, вы получили шанс узнать сегодня, чего в вас больше – добра или зла, сильный вы или слабый человек. Это как причастие наоборот: вы вкусите кровь и тело реального человека, принесенного в жертву лично вам, – акт сознательного человекоубийства, квинтэссенция актуального искусства в наивысшем его проявлении. Раньше только австрийские перформансисты Герман Ницш, Отто Мюль и Гюнтер Брюс пытались делать подобное: забивали животных и поливали кровью участников действия. Вы же вместо дешевой имитации культа Мирты сейчас будете участвовать в реальном убийстве. Вот скажите, что заставляет человека убивать?

Не обращая внимания на молчание гостей, Гера продолжил:

– Отчаяние. Понимаете – отчаяние! А что привело вас сюда? Отчаяние и привело. Мы с вами достигли предела, за которым нам скучно жить: любой человек однажды понимает, что исчерпал лимит возможностей для получения удовольствия. А это означает, что он теряет цель в жизни. Всё, жить дальше неинтересно. Мы вернем вам вкус. Вы, забирая чужую жизнь, снова почувствуете, как это прекрасно – жить за счет другого. Вы вкусите самое дорогое мясо, которое вам не подадут ни за какие деньги ни в одном ресторане мира. Только у нас – полный эксклюзив. Сейчас в кино всеобщая мода на вампиров, а вы сами станете одним из тех, кого боятся и боготворят. Так выпьем же за нас, за сверхчеловеков!

– За нас, за сверхчеловеков! – со всех сторон горячо поддержали тост Геры гости и торопливо опустошили стаканы.

– А ничего – забирает, – тряхнув головой, буркнул похожий на обезьяну гость со сломанным носом, которого представили как трансгуманиста. – Ты, Гера, умеешь убедить. С нетерпением жду начала зрелища. А где, собственно, то, на что мы будем смотреть?

– В соседнем зале, выставлено на радение, – пояснил Дима, неопределенно махнув в сторону. – Вы ее увидите чуть позже, вместе со всеми. Сможете первым после меня отведать ее крови во время процедуры посвящения. А сейчас ее мысленно пожирают прошедшие инициацию – это их право: так сказать, наслаждаются ужасом жертвы и предвкушением казни, в воображении раздевая и расчленяя ее, – самые сладкие моменты.

– Почему? – спросил его брюнет, с недоумением переглядываясь со своей скуластой подругой.

– Что почему? – не понял Дима.

– Почему радение для них – это самый сладкий момент? Разве он лучше участия в казни?