Мастер теней

– Не знаю, это не столь важно, – ответил Дима, вновь усаживаясь на свое место. – Для меня мое происхождение ничего не значит. Деда с бабкой я помню плохо, они жили с родителями порознь, а мать с отцом я видел только по выходным. Меня воспитывали книги и школа, если хочешь – среда. Моя национальность – всего лишь штамп в паспорте. Я такой же, как и вы, дитя системы, я нахуй никому не нужен, и мне никто не нужен, я не люблю людей, они для меня – назойливый рой мух. Я думаю, что этой теорией биолог пытался объяснить, почему у всех таких, как я и ты, нет души. Почему я, маленький кусок мяса, вместо того чтобы быть забитым в интересах общества, восстаю против этого общества, начиная пожирать себе подобных. А на самом деле всё просто: у нас всех нет души, потому что мы изначально отказались от бога. Он нам просто не нужен, он – помеха. Мы живем в настолько жестоком мире, что само допущение существования бога оскорбляет наш разум, разве не так?

– Ты что же, жалеешь, что отказался от бога, от веры в него?

– Я от него никогда не отказывался, просто всё это изначально было мне чуждо. Я вообще не понимаю ваше дурацкое увлечение мистикой, призывы к потусторонним силам, эксперименты с воплощениями. Нет там ничего, понимаешь – нет. Я это лично проверил, в Академии алхимии Асадова, о которой ты наверняка слышала. Какие мы только эксперименты ни ставили, какие только обряды ни совершали, призывая потусторонние силы, чтобы превратить говно в золото. Только зря друг друга насиловали и животных заживо сжигали. Ничего не получилось, никто не явился. Сам Асадов удавился, а остальные разбрелись по жизни – кто куда, лишь бы друг с другом больше не встречаться. Никакой некрономикон Аль-Азифа или Симона не помог. Всё это выдумки Лавкрафта, не более, приманка для дураков. Вот ты сказала, что для тебя есть что-то важнее жизни. Неужели ты реально, без дураков, в это веришь? Твоя вера в черта, в богиню ночи важнее, чем твоя сладкая, неповторимая жизнь, здесь и сейчас?

– А тебе что, нравится твоя жизнь? – ответила ему Варя, продолжая, как завороженная, разглядывать руки.

– А тебе нет?

– Мне – нет, не нравится. Вся моя жизнь – это постоянное ожидание чего-то главного, важного, что должно случиться со мной, но не случается. Понимаешь?

– А что должно с тобой случиться?

– Не знаю. В том-то и дело, что не знаю. Я знаю только одно: то, что я сейчас делаю, – это бессмыслица, напрасная трата времени. Тебе никогда не приходило в голову, что всё, что нас окружает, – ненастоящее, придуманное?

– Кем?

– Не знаю, кем-то. А настоящее, подлинное – где-то рядом, только мы его не можем увидеть, проходим мимо, не замечая. Только когда дурью закинешься, наглядно понимаешь, что другое настолько больше и лучше того, в чем мы находимся, что от боли выть хочется, видя, в каком мы говне пребываем. Слушай, мне всё последнее время кажется, что у меня руки грязные. Хочется их отмыть, но никак не получается: обязательно снова испачкаю, ненароком прикоснувшись к какой-нибудь дряни. Может, это паранойя? Профессиональное желание медика постоянно держать себя в чистоте?

– А тебе не кажется, что об этом должен я волноваться, а не ты? Это у меня руки по локоть в крови, – зло засмеялся Дима, вертя ладонями у Вари перед глазами. – Чистоплюи хреновы. Живете какими-то мечтами о трансцендентном. Нет никакого другого мира, кроме этого, и точка.

– Если его нет, тогда зачем существует смерть?

– Слушай, мне порой кажется, что ты раскаиваешься в том, чем мы здесь занимаемся. Ты что же, боишься, что на том свете тебе за это придется отвечать?

– Дурак, – холодно оборвала его Варя, презрительно улыбнувшись. – В отличие от тебя, я от бога сознательно отреклась, а благодаря сестрам взамен получила гораздо больше, чем жизнь.

– Это что же?

– Перестала бояться смерти, потому что поняла, что смерть лучше жизни, а женщина – ее проводник.

– Это как?

– Женщина принесла в этот мир смерть. Она научилась рожать: если бы никто не рождался, то никто бы не умирал. Помнишь, я рассказывала тебе миф о том, что изначально людей сотворили два разных демона: мужчину сотворил демон света и дал ему дар жизни, а женщину – демон тьмы, он дал ей дар смерти. Мужчина и женщина соединились, и получилось человечество. После женщина соблазнила мужчину, пообещав поделиться с ним своим даром в обмен на то, чтобы и он поделился с ней своим. В результате мужчина научился убивать, а женщина – рожать. Кто из них выиграл – непонятно, но демоны обиделись на обоих и бросили их на произвол судьбы. Это чертова диалектика, с ней не поспоришь. Всё в этом видимом мире теперь пребывает равновесно смешано: добро и зло, свет и тьма – а мы, сестры, хотим вырваться из этой природы и обрести бессмертие и всемогущество одновременно, соединившись с первоосновой бытия, с первичной тьмой, получить прощение нашего создателя. Так что люди делятся не на каннибалов и неканнибалов, а на светлых и темных. Я вот темная, да и ты явно не ангел света. Поэтому мы другие. Не потому, что так нас устроила природа, а потому, что с помощью смерти мы связываем два мира.

– Хватит говорить о том, что не имеет смысла, – раздраженно перебил ее Дима, – я никому не служу – и точка. А чем занимаетесь вы в вашем женском кружке, меня не касается. Всё, что здесь происходит, – это мой гешефт, мое зарабатывание денег на человеческой глупости и любопытстве. Так же это воспринимают и остальные организаторы проекта, для нас это только бизнес, не более. Мы ничего не создаем – мы только разрушаем.

16