— Саймон, я не могу изменить то, что уже произошло. Но сейчас я здесь, чтобы загладить свою вину, если смогу.
Я уставился на него в недоумении.
— Так вот зачем ты вернулся? Чтобы наладить со мной отношения?
— Да. Если смогу.
Снова приступ кашля.
— Твоя мать умерла, да упокоит Господь её душу. Но я понимаю, что тебе я тоже сделал немало дурного, пусть ты и ведёшь себя как сильный мужчина и не высказываешь мне это. Я уверен, что ты смог бы стать выдающимся юристом или банкиром, если бы тебе удалось закончить обучение в Колумбийском. И если бы я не бросил вас, ты бы его закончил…
— Теперь это уже не важно, — я сделал глубокий вдох. — И что? Ты вернулся, чтобы извиниться? Десять лет спустя?
— Полагаю, да, — он неуверенно посмотрел на меня.
— Ясно. Что-нибудь ещё?
Он уставился на меня с непонятным выражением.
— Наверно… — он запнулся на несколько мгновений, но продолжил: — Нет. Это всё.
— Тогда я должен успеть на поезд, — произнёс я, бросая взгляд на часы и понимая, что окончательно опаздываю.
А следующий поезд будет только через полчаса.
— Хорошо. Рад был тебя увидеть, сынок.
Он неловко поднялся на ноги и уронил платок.
Я потянулся, чтобы его подобрать, но моя рука замерла, так и не коснувшись ткани.
Отец мог скрыть правду, сжимая платок в руке, но теперь, когда кусок батиста лежал на покрытом плиткой полу Центрального вокзала, истина вылезла наружу.
Белая ткань была густо испачкана кровью.
Я отшатнулся и тяжело опустился на скамью.
Отец смутился, наклонился, поднял платок и быстро засунул его в карман. И сел рядом со мной.