В дальнем конце пирса на столбах сидели бок о бок два неуклюжих пеликана.
– Ты такая неразговорчивая, моя дорогая.
– Для меня это все так ново.
Она вздохнула и приободрилась, пытаясь избавиться от ощущения, что она здесь чужая и входит на неизвестную и опасную территорию. На мгновение ей пришло в голову: не совершила ли она самую большую ошибку в жизни и не придется ли ей горько жалеть о содеянном? Но нет, она должна идти вперед и не оглядываться.
– Расскажи мне про остров, – попросила она.
– Площадь Идиллии – около девяти акров, – начал Диоген, идя по пирсу с ее багажом в руках. – Шесть из них заняты мангровыми зарослями, а остальные – пальмовыми деревьями, песчаными пляжами и этим крутым обрывом, необычным для низких островов.
Пока они шли по пирсу, пеликаны взмахнули крыльями и тяжело полетели прочь. Дойдя до конца пирса, Констанс последовала за Диогеном по деревянному настилу над берегом и через мангровую рощу, за которой вдруг открылось широкое пространство, покрытое мелким песком и затененное многочисленными королевскими пальмами, возвышающимися над роскошным садом. В середине этого открытого пространства стоял большой двухэтажный викторианский особняк, выкрашенный белой краской, с круговыми верандами на обоих этажах и квадратной башней на одном из углов. Просторный дом занимал немалую площадь, острия и коньки крыши блестели в лучах заходящего солнца.
– Его построил в тысяча восемьсот девяносто третьем году один богатый бостонец, – сказал Диоген. – Он переехал сюда с женой. У них были фантастические мечты превратить дом в гостиницу, но, оказавшись здесь, они поняли, что эти мечты нереализуемы и жизнь здесь – сплошное одиночество, а потому вскоре уехали. После этого домом владели малообеспеченные хозяева, и он приходил в упадок, пока двадцать лет назад его не купил я и не вернул ему первоначальное величие. Мы здесь со всех сторон окружены Национальным заповедником большой белой цапли. Этот островок вместе с домом включили в заповедник при его создании.
– Я нигде не вижу никаких лодок.
– Воды слишком мелкие, а каналы для большинства моторных лодок сложные. Но в сезон здесь можно увидеть байдарочников.
– Тут прекрасно, – прошептала Констанс.
– Идем.
Он повел ее по лестнице на широкую веранду, выходящую в красивый сад, за которым виднелась стена мангровой рощи. Диоген открыл дверь и вошел внутрь. Передняя, отделанная панелями орехового дерева, вела к лестнице, справа находилась гостиная, слева – библиотека, в обеих комнатах имелись большие камины, персидские ковры, висели люстры венецианского стекла. В доме приятно пахло полиролем, пчелиным воском и ароматической смесью.
Констанс чувствовала на себе ожидающий взгляд Диогена. Она ничего не сказала, и он продолжил:
– Я хочу представить тебя моему доверенному лицу.
Она внимательно посмотрела на него:
– У тебя есть помощник?
– Да. – Он повернулся и позвал: – Мистер Гурумарра!
Словно из ниоткуда появился человек. Очень высокий и худой, с очень темной кожей, очень морщинистым лицом и головой, покрытой пушком седых волос. Определить его возраст было невозможно, он казался человеком вне времени.
– Мистер Гурумарра, это мисс Грин, новый обитатель Идиллии.