Обсидиановая комната,

– Да, конечно.

– Если бы я знал имя, то мог бы делать вид, что знал обо всем с самого начала. Только и всего. Я хочу… сохранить ту долю самоуважения, которая у меня осталась.

– Я понимаю. Да, понимаю. Насколько можно судить, вы человек богатый?

– Очень.

– И она хочет заполучить ваши деньги?

– Несомненно.

– Брачного контракта нет?

– Я был так молод и наивен. Ах, каким же я был идиотом!

Долгая пауза.

– Хорошо. Я вполне понимаю ваши чувства. Я сама пережила подобное унижение, когда друзья болтают у тебя за спиной и весь мир скрывает от тебя происходящее. И ты всегда узнаешь последняя.

В ее голосе появилась горькая интонация.

Пендергаст поднял на нее взгляд:

– Я так рад, что вы меня понимаете. Для меня это имеет огромное значение… Барбара.

Он осторожно взял ее руку и легонько пожал.

Барбара Маккормик коротко рассмеялась и не сразу высвободила руку.

– А теперь, Алоизий, позвольте, я загляну в мой компьютер – что там есть. Но имейте в виду: вы не должны к нему приближаться. Держитесь от него подальше. И эту информацию вы получили не от меня.

Она взяла чек из его пальцев, села и застучала по клавиатуре с пулеметной скоростью.

– Ну вот. – Она оторвала листочек из блокнота на столе, написала на нем два слова и протянула Пендергасту.

Красивым школьным почерком было написано имя: «Моррис Крамер».

Ощущая на себе ее проницательный взгляд, Пендергаст изобразил ряд эмоций: потрясение, высокомерие, презрение.