Ярость

Ее одолел волчий голод. Она остановилась в Фареле, у ресторана «Лебенсарт». Ей повезло, на парковке перед зданием были места. Ей понравилась мысль о том, что он будет лежать в багажнике собственного «БМВ» и ждать ее возвращения, пока она спокойно наслаждается едой.

Инга заказала фризскую сырную тарелку. Ей принесли приборы, но она предпочла есть сыр руками. Особенно ей понравился маринованный. Она даже заказала с ухмылкой бокал дайхвайна. Дайхвайн, дамбовое вино. Чего только не придумают.

– Видимо, – обратилась она к официанту, – виноград для дамбового вина растет прямо рядом с огромными плантациями остфризского чая.

Он улыбнулся:

– Конечно, где же еще?

У стойки стоял юноша ее возраста, с пронзительными голубыми глазами и печальным лицом человека, которого постигло глубокое разочарование, и искал с ней зрительный контакт.

Инга была не в настроении флиртовать, но незнакомец заказал себе жареную сосиску. Она понаблюдала, как ему принесли заказ – колбаску ровного коричневого цвета. Не выдержала и заказала такую же, хотя была уже сыта. Он подмигнул ей, словно между ними все было уже ясно.

Горчица оказалась острой и очень вкусной. У Инги на глазах выступили слезы. Она собрала остатки горчицы кусочком сыра «Гауда». Из ресторана она вышла с новыми силами и в прекрасном настроении.

Прежде чем сесть в «БМВ», Инга даже весело постучала по багажнику рукой и рассмеялась:

– Не спать, мой сладкий! Не спать!

Она припарковалась возле домика, но, несмотря на пасмурность и резкий ветер со стороны моря, на улице было еще слишком светло, чтобы незаметно доставать его из багажника. Вопреки своему обыкновению, Инга решила пробежаться вдоль моря. Хотя обычно она не бегала после еды. Возможно, пора начать воспринимать все менее серьезно и не всегда делать именно то, что следует.

Она надела «Найки», натянула на уши повязку и побежала вдоль берега. Инга хорошо помнила трехметровый гранитный фаллос на берегу, установленный художником по имени Экарт Гренцер. Скульптура совершенно не понравилась ее матери. Теперь она хотела посмотреть еще раз.

Пенис, который теперь в одиночку противостоял ненастьям, показался Инге совершенно непрезентабельным, и она рассмеялась во весь голос.

Что с нами произошло, думала она. И почему людей впечатляют подобные поделки…

Она знала, что в конце пути есть маленькое кафе, и помнила, что там подают чудесное какао. Инга решила выпить порцию. Но не в теплом помещении, а снаружи, чтобы чувствовать ветер и море.

* * *

В кабинете доктор Шнеебергер снова обрел уверенность в себе. Он размашисто жестикулировал и, казалось, не сомневался в собственной неприкосновенности. Мелкий король в своем королевстве.

– Совершенно не понимаю, зачем поднимать такой шум. Да, Анна Катрина Клаазен была у нас. Она явилась сюда по своей воле и также добровольно ушла.

Словно в доказательство он положил на стол ее документы. Веллер хотел просмотреть бумаги, но Шнеебергер не позволил.

– В нашей стране действует не только защита данных, но и защита пациентов. Отношения пациента и врача основываются на глубоком доверии. Посторонним там не место, как в исповедальне, когда католику отпускают грехи. Лишь в случае особо тяжкого преступления…

– Речь как раз об особо тяжком преступлении, – перебил его Веллер и снова попытался забрать бумаги.