Ярость

Ей было приятно говорить эти слова. Она снова ощутила под ногами твердую землю. «Да-да, – подумала она, – у меня есть муж. Я замужняя женщина». И это было гораздо важнее того факта, что она – главный комиссар отдела убийств Ауриха.

Ее переполнила радость. Она не сомневалась в Веллере. Их отношения выдержат это испытание.

Она снова закрыла глаза и представила, как Рита Грендель организует по телефону ее спасение.

Окоченевшие пальцы понемногу начали согреваться. Она потерла друг о друга ладони.

Все будет хорошо, подумала она. Все будет хорошо. Но как подсказать друзьям, где она, чтобы об этом не узнали неправильные люди?

Официант принес ей час. Она обхватила чашку руками, наклонилась над ней и понюхала.

Все будет хорошо, подумала она. Все будет хорошо.

* * *

Широкая кровать в этом загородном доме была словно создана для игр со связыванием. С четырех углов поднимались в потолок деревянные столбы толщиной в руку, идеально подходящие для наручников. Над кроватью висел шелковый балдахин.

Именно так отдыхающие представляли себе покои принцессы или идеальную кровать для свадебного путешествия.

Вообще-то, она собиралась привязать канатами и руки, и ноги Гроссманна, но он больше не был похож на человека, который в состоянии убежать. Сопротивление было сломлено.

Инге даже стало его немного жаль. Она ожидала большего. Ведь он отправил к праотцам столько людей. Но хладнокровному профи поставили шах и мат.

Она поднесла к его носу бутылочку японского мятного масла, чтобы разбудить. Он резко вздрогнул от едкого запаха и ударился головой о стену.

– Осторожнее, – сказала она, – твой мозг чуть не превратился в кашу. Мы же оба хотим, чтобы ты протянул еще немного.

Он осмотрелся. Увидел канаты на своих руках. Они врезались в кожу. Впервые в жизни Гроссманна посетило четкое осознание: он проиграл. На этот раз все было иначе… Раньше при любых обстоятельствах у него было в рукаве несколько козырей, например выгодное предложение для противника. Всегда можно было придумать какую-нибудь сделку, сделать ход, ведущий к освобождению.

Но теперь он был в полной растерянности. Эта женщина казалась неподкупной. Ее действия совершенно не соответствовали внешности, но, похоже, отвечали велениям ее души. Казалось, она находится в полном единении с собой.

Он не хотел сдаваться. Изо всех сил пытался снова стать хозяином ситуации. Хитрецом, у которого всегда наготове запасной план. Должен же быть какой-то шанс. Должен. Должен. Должен.

К Серкану она не имела никакого отношения, это очевидно. Инга явно работала по собственному разумению. И была обязана только самой себе.

На горизонте забрезжил луч надежды. «Генцлер! Я должен сообщить Генцлеру, где нахожусь. Ищейка меня отсюда вытащит, а потом в какой-нибудь больнице меня снова соберут по кусочкам, – думал он. – Возможно, придется сесть в инвалидное кресло. Но я буду жить».

Жить! Жить! Жить!

Сейчас это самое главное.