Ярость

Только он не имел ни малейшего представления, как сообщить обо всем Генцлеру.

Он казался себе очень жалким из-за того, что угодил в этот любовный капкан. Стал жертвой девушки с миндалевидными глазами, узкими бедрами и большим, чувственным ртом.

На стене висел плоский экран, расположенный так, чтобы парочки могли смотреть телевизор прямо из кровати, держась за руки. Инга его зачем-то настраивала.

Справа от экрана стояла ширма из черного шелка с нарисованным китайским драконом.

Какого дьявола, недоумевал он, что задумала эта дрянь?

Она включила устройство и вставила флешку.

Она что, собирается смотреть со мной фильмы? Совсем свихнулась?

Гроссманн попытался пошевелить ногами. Правая не слушалась вообще, но левая еще оставалась в его власти. Он прикидывал, сможет ли зажать ее ногами и задушить. Навряд ли. Его движения очень скованны, и каждая попытка доставляет адскую боль. К тому же, даже если удастся задушить ее между бедрами на кровати, хороших перспектив не наблюдалось. Если он не сможет привлечь к себе внимания, то умрет от голода и жажды привязанный к кровати.

Должен же быть какой-то выход. Должен. Должен.

Должен.

Он пытался справиться с мрачным мыслями, не позволить им овладеть собой. Смерть – спутник малодушия, это за последние десятилетия он усвоил хорошо.

Вдруг перед ним снова появилась Инга. Она держала в руке ножницы и принялась размахивать ими у него перед глазами.

– Следовало бы отрезать тебе, подлецу, язык, как ты когда-то поступил с моей матерью! Но пока рано. Иначе ты слишком быстро умрешь от потери крови.

Она зажала ножницы в кулак и вонзила в левый столб в ногах кровати. Они угрожающе завибрировали.

Гроссманну показалось, что она воткнула ножницы прямо ему в ногу: рывок содрогнувшейся кровати принес ему такие же сильные мучения.

* * *

Анна Катрина подозвала официанта и попросила принести телефон. Он принес. Она попыталась разобраться, как скрыть номер при исходящем звонке, но так и не поняла.

– Я могу вам помочь? – спросил официант.

Она улыбнулась.

– Да. Я ужинала здесь с мужем в тот вечер, когда он сделал мне предложение. Сейчас он не знает, где я. Я хочу, чтобы он сам догадался прийти в это место. Не хочу, чтобы он увидел номер и сразу догадался.

Официант сам был не чужд романтики и сразу понял, что она имеет в виду.