Ярость

Анна Катрина вопросительно посмотрела на него, Карола тоже.

У Уббо оцепенел затылок. Собственная спина казалась ему доской, в которую заколачивали гвозди.

– Кто-то продает ценные бумаги, которых у него нет, за большие деньги кому-то, кто хочет их заполучить. И надеется, что акции упадут, и когда это случится, он купит их дешевле, чем продал. В таких случаях можно себе немного помочь. Пустить на бирже слух, что у фирмы проблемы, акции сразу немного опустятся, и фиктивная продажа станет исключительно выгодной сделкой для продавца. Но мы с толкнулись с людьми, которым этого было мало. Они хотели всемирного краха. Речь идет о миллиардах. В сущности, они хотели устроить на бирже аналог одиннадцатого сентября. Ведь тогда не только обвалились башни-близнецы и в Нью-Йорке погибли тысячи людей – еще за долю секунды исчезли акции стоимостью в целые миллиарды. И тогда, – тихо заметил Уббо, – это было кому-то выгодно. Не сомневайся. Вопрос только в том, откуда посмотреть.

На этот раз вмешалась его жена:

– Получается, дело всегда только в деньгах?

Уббо был рад, что может к ней обратиться.

– Да, Карола, мир сошел с ума. Мне кажется, дело всегда именно в них. Раньше, – продолжил Уббо, – больницы работали для того, чтобы лечить больных. Сегодня они должны получать прибыль. А если прибыли нет, они закрываются. Что сейчас происходит с Уббо-Эммиус-Клиник? Мы же все видим, как это безумие захватывает весь мир. Внезапно все вокруг непременно должно приносить выгоду. С каждой приватизацией мы теряем очередную частичку демократии.

– Как так? – спросила Карола Гейде.

– Раньше, – ответил он, – должность министра связи была выборной. Если он начинал делать ерунду, можно было отстранить его голосованием или привлечь к ответственности. Сегодня мы больше не можем повлиять на то, кто сидит на вершине телекоммуникаций и как он создает непроходимые тарифные джунгли, в которых нам все труднее разобраться.

Это не интересовало Анну Катрину. Она махнула рукой, словно мечом, как будто хотела перерубить канат, соединяющий Уббо Гейде с женой.

– Значит, убийца моего отца был в курсе этих дел, он обо всем рассказал вам, и поэтому вы организовали его похороны и отпустили его?

Уббо Гейде схватился за сердце. Карола наконец встала и принесла ему марципан. Это было проявлением любви. Душевной ласки. Но он так и не смог положить марципан себе в рот. Есть сейчас сладкое казалось неприличным.

– Злоумышленников должны были задержать в Нордене. Там была серьезная операция. Мы, криминальная полиция, не имели к ней совершенно никакого отношения. Меня только поставили в известность, что в Нордене находятся специальные подразделения. Это была международная группа захвата. Британцы, американцы, французы. Мы не должны были вставать у них на пути. Нам сообщили только поэтому.

Анна Катрина плотно сжала веки.

– А потом что?

– Потом – ничего. Они прознали, что их выдали. Все отменилось. Об этом не писали в газетах, не проводилось пресс-конференций, потому что даже возможность такого краха вызвала бы панику. Повысились бы меры безопасности, и…

– Зачинщики убежали бы, – закончила за него Анна Катрина.

Уббо кивнул.

– Несомненно.

– Но почему вы отпустили его потом? Не следует держать слово, имея дело с такими преступниками. Кто вообще заключает подобные сделки?