Но Прохор и так всё видел: у младшего из Ожеровских начинались серьёзные проблемы с психическим состоянием. Если коротко и грубо, то Никита начинал сходить с ума.
— «Только этого мне ещё тут не хватало!» — с раздражением подумал Прохор.
Вертолёт снаружи пролетел у них перед окнами, лучи его прожекторов вспыхивающими белыми пятнами света врывались в полутьму дома. Михаил приказал погасить свет везде, где это возможно. Прохор очень боялся снайперов — в кино и играх он не раз видел, как особенно крутые стрелки из какого-нибудь спецназа, «снимали» бандитов синхронным выстрелом по два-три человека.
Вертолет, словно измываясь над ними, продолжал кружить вокруг их дома. Нагнетающий и ревущий звук его мотора пугал, сводил с ума, вызывал дикое потрясение и панику. Расплывающиеся во тьме облака ярчайшего света врывались через окна, разгоняя спасительный полумрак.
— Никому не подходить к окнам! — вскричал Прохор.
Его сотрясала паническая лихорадка. Он не понимал, что происходит. Что задумала полиция, что последует дальше и к чему им всем стоит готовиться.
— Они могут сейчас пойти на штурм! — прокричал из дверного проема Михаил Ожеровский.
— Да хрен там! — со злостью процедил сквозь зубы взбешенный и напуганный Прохор.
Он достал телефон, включил его и набрал номер.
— Да? — голос ответившего прозвучал неуверенно и боязливо.
— У тебя всё готово?! — рыкнул Прохор.
— Да, конечно.
— Приготовься…
— Господи, — вздохнул собеседник Прохора, — ты уверен, что это необхо…
— Да! Да, твою мать! Соберись уже! Сейчас поздно отступать! Просто, если я не перезвоню в течении пятнадцати минут — сделай то, что должен. Ты понял меня?
Тишина. Собеседник Прохора молчал.
— Я спросил, — перекрикивая шум вертолетного двигателя, проорал Прохор, — ты меня понял?!!
— Да… я понял, — ответил голос в телефоне.
Было слышно, что тому, с кем сейчас разговаривал Прохор, совсем не хотелось выполнять «то что он должен».
— Вот и молодец! — бросил в телефон нервничающий и злой Прохор.