Кладбище домашних животных

Рэйчел нажала на ручку двери. Дверь была не заперта. Черч сидел на полу в прихожей, аккуратно обернув лапы хвостом. Его шерсть была испачкана чем-то темным. Грязь, подумала Рэйчел, но потом увидела, что капельки жидкости на усах Черча были красными.

Кот поднял лапу и принялся ее вылизывать, не сводя взгляда с Рэйчел.

– Джад? – позвала она, встревожившись по-настоящему. И шагнула внутрь.

Ответом была тишина.

Рэйчел попыталась собраться с мыслями, но в голову лезли только воспоминания о Зельде – яркие образы, путавшие все мысли. Зельда с ее скрюченными руками. Зельда, которая, когда злилась, иногда билась головой о стену – обои в том месте были разодраны, штукатурка под ними крошилась. Сейчас было некогда думать о Зельде. Сейчас, когда Джад, возможно, нуждался в помощи. А вдруг он упал? Он же совсем старый.

Думай об этом, а не о детских кошмарах, в которых Зельда выскакивала из шкафа и набрасывалась на тебя с этой жуткой усмешкой на черном лице, о кошмарах, в которых ты забираешься в ванну, а Зельда смотрит на тебя из сливного отверстия, о кошмарах, в которых Зельда прячется в подвале за печкой, в которых…

Черч открыл пасть, показав острые зубы, и снова издал это жуткое мяу!

Луис был прав, не надо было его кастрировать, он с тех пор стал каким-то другим. Но Луис говорил, что после кастрации у него пропадут все агрессивные инстинкты. Вот здесь он ошибся, Черч продолжает охотиться. Он…

Мяу! – снова Черч. Потом он развернулся и бросился вверх по лестнице.

– Джад? – позвала Рэйчел еще раз. – Вы наверху?

Мяу! – Черч подал голос с верхней ступеньки, словно подтверждая догадку Рэйчел, а потом исчез в коридоре.

Как он вообще здесь оказался? Джад впустил его в дом? Но зачем?

Рэйчел нерешительно переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. И хуже всего было ощущение, что все это… все это как бы подстроено, словно что-то толкает ее сюда, хочет, чтобы она находилась здесь и чтобы…

А потом сверху донесся стон, глухой стон, исполненный боли, – голос Джада, да, несомненно, голос Джада. Он упал в ванной, может быть, обо что-то споткнулся, может быть, сломал ногу или даже бедро, кости у стариков хрупкие. Господи, девочка, о чем ты думаешь, топчешься тут на месте, а ему нужна помощь, Черч весь испачкан в крови, да, в крови, Джад ранен, а ты стоишь тут столбом! Что с тобой происходит?!

– Джад!

Сверху снова донесся стон, и Рэйчел бросилась к лестнице.

Она никогда раньше не поднималась наверх в доме Крэндаллов. Единственное окно в коридоре выходило на запад, на реку, и там еще было темно. Сам коридор был прямым и широким. Отполированные деревянные перила мягко поблескивали в полумраке. На стене висела картина с Акрополем, и

(это Зельда, все эти годы она охотилась за тобой, и теперь ее время пришло, открой дверь, она будет там, с ее искривленной, скрюченной спиной, пахнущая мочой и смертью, это Зельда, ее время пришло, она все-таки до тебя добралась)

ее тон раздался снова, из-за второй двери справа.

Рэйчел направилась к этой двери, ее каблуки стучали по дощатому полу. Ей казалось, она проходит сквозь какое-то искривление – искривление не времени или пространства, а искривление размера. Она уменьшалась. Картина с Акрополем поднималась все выше и выше, и если так пойдет дальше, то скоро стеклянная дверная ручка окажется на уровне ее глаз. Она протянула к ней руку… но не успела коснуться ее, как дверь распахнулась.