Лазарь

Снова треск, но приступ продолжался, и вдруг сердце перестало биться. Кривые на экранах вытянулись в линию.

Небольшие возвышения, слабый след сердечных сокращений, еще держались какое-то время, а потом линия стала ровной.

Зазвучал сигнал тревоги.

Врачи начали массаж сердца. Кардиолог отошла в сторону и стянула с себя маску. Сначала она напряженно всматривалась в экраны, но потом отвернулась.

Сага стояла у стеклянной стены. Там, в лаборатории, врач ритмично надавливал на грудную клетку Пеллерины.

Дверь открылась, и вошла кардиолог. Она сказала Саге, что хочет поговорить с ней.

Сага ничего не ответила и только отвела руку женщины, когда та положила ладонь ей на локоть.

– Я пришла, чтобы лично сказать: нам не удалось обнаружить участок, который запускает приступы тахикардии у вашей сестры, – начала доктор Хербстман. – Мы испробовали все, но с последним приступом не справились.

– Попробуйте еще раз!

– Сожалею, но уже слишком поздно. Мы прекращаем попытки реанимации.

Кардиолог оставила Сагу стоять у стеклянной стены и вышла. Мужчина продолжал делать массаж.

Сага ударила в стекло кулаками.

С тела Пеллерины сняли утюжки дефибриллятора.

Саге хотелось кричать, но она молчала.

Ассистентка что-то говорила ей. Не слыша ее слов, Сага повернулась и вышла в операционную.

Мониторы погасли, из абляционного катетера вытащили проводки.

Кто-то накрыл тело Пеллерины голубой тканью – полностью, с головой.

Все сделалось неестественно неподвижным.

Погасли операционные лампы.

Сначала Саге показалось, что в операционной кромешная тьма, но помещение все еще было освещено.