Лазарь

Врачи и ассистенты расходились медленно, словно круги на воде.

Пеллерина осталась лежать в центре.

Пощелкивали пластиковые корпуса ламп.

Сага, словно в трансе, подошла к мертвой сестре, думая, что врачам нельзя прекращать попытки, нельзя сдаваться. Она не заметила, как наткнулась на стул, стул опрокинулся.

От дыхательной маски на бледном личике Пеллерины остались розовые следы.

“Попробуйте же еще раз”, думала Сага.

Она шла вперед, хотя колени у нее подгибались.

Словно протянув руку над целым морем, Сага дотронулась до вялой ручки сестры.

– Я здесь, – прошептала она.

У сестры был умиротворенный вид, будто она спокойно спала. Без кошмаров.

Кто-то из врачей пустился объяснять Саге, что сердце не выдержало последнего приступа тахикардии.

Голос затих, и врач оставил Сагу наедине с сестрой.

Ассистенты убирали оборудование.

Такой усталости Сага не испытывала никогда в жизни. Ей хотелось прилечь рядом с сестрой, но операционный стол был слишком узким.

На пластиковом полу, рядом с инструментальным столом с кровоостанавливающими пинцетами, ножницами и скальпелями, виднелись капли крови.

На потолке светились блики от металлических инструментов.

Сага пошатнулась, взглянула на ладошку сестры в своей руке, на запавший рот и розовые веки.

Сага знала, что во всем виновата только она одна. Она решила, что контролирует ситуацию, возомнила, что сумеет обмануть Юрека, но вместо этого убила своего собственного отца и выдала убежище Пеллерины Юреку.

Смерть сестры – на ее совести.

Сага склонилась над сестрой, погладила ее по щеке, выпрямилась и отвернулась.