— Есть какие-нибудь идеи, как он умудрился сбежать?
— Полиция считает, что ушел по крыше. Оттуда спустился по водосточной трубе в переулок, где полицейского кордона не было, и удрал.
— Ниндзя какой-то… А потом, видимо, убрался на автомобиле, несмотря на то, что по всему городу объявили план "Перехват".
— В целом как-то так, да.
— Еще и истекая кровью.
— Они полагают, что Марвин не так уж серьезно его ранил.
— А ты что думаешь?
Тейтум взглянул ей в глаза.
— Что-то здесь не бьется.
— Давай посмотрим.
Вместе они вошли в спальню Зои — где Тейтум, разумеется, никогда прежде не был. У порога она на секунду замялась, вспомнив, что у нее не прибрано: повсюду разбросана одежда, в том числе и белье, на столе три чашки с остатками кофе, на кровати и на полу кипы бумаг. Ну и черт с ним!
— Не обращай внимания на… — она обвела спальню неопределенным жестом, — на все.
— Договорились, — усмехнулся Тейтум.
— Судя по следам крови и по показаниям Андреа, когда Марвин выстрелил в Гловера, тот стоял здесь. — Зои встала у кровати.
— Значит, Марвин — у двери. — Тейтум занял место своего деда. — У него сотрясение и сломан нос. Скорее всего, прислонился к стене или к косяку.
— Он стреляет. Ранит Гловера в бок.
— К сильной боли Гловер не привык, — задумчиво произнес Тейтум. — Насколько нам известно, в детстве его не били. Он никогда не лез в драки — по крайней мере, такие, в которых не имел явного преимущества. И охотился всегда на слабых.
— В Чикаго я задела его ножом, — медленно покачала головой Зои, вспоминая тот день. — Порез был неглубокий, но он испугался до полусмерти.
— Итак, ему больно.
— Второй выстрел — и промах, пуля выбивает окно. Но Гловеру вряд ли становится легче.