– Мне хотелось поскорее вырваться из клиники, – добавила Далила. – Там все было таким механическим.
– Мы оставили фрукты и вернулись к себе, – подвел итог Барон.
– Печальная ситуация, – вздохнула Далила.
Глава 17
Выйдя на улицу, я увидел группу «прикоснувшихся», сидящих на траве в позе йоги, с закрытыми глазами, сложив ладони вместе, с лицами, сияющими в солнечных лучах. Хоутер курил, прислонившись к фонтану, искоса поглядывая на них. Увидев меня, он уронил окурок, растоптал его и выбросил в глиняную урну.
– Что-нибудь выяснили?
Я покачал головой.
– Как я вам и говорил. – Шериф кивнул на медитирующих, которые начали негромко что-то напевать. – Странные, но безобидные.
Я посмотрел на «прикоснувшихся». Несмотря на белые одежды, сандалии на босу ногу и неухоженные бороды, они напоминали участников корпоративного семинара, одного из тех глянцевых псевдопсихотерапевтических мероприятий, которые руководство устраивает для сотрудников с целью повышения производительности труда. Обращенные к небесам лица были средних лет, откормленные, холеные, всем своим видом свидетельствовавшие о предшествующей жизни в достатке и уюте.
Мне описали Нормана Мэттьюса как человека агрессивного и честолюбивого. Пробивного дельца. В образе Благородного Матфея он постарался предстать святым, однако у меня хватило цинизма задаться вопросом, не поменял ли он просто один вид бурной деятельности на другой.
Секта была самой настоящей золотой жилой: предложить преуспевающим бизнесменам и политикам, пресытившимся жизнью, отдохнуть от мирских благ, снять бремя личной ответственности, установить нормы, отождествляющие здоровье и жизненные силы с добродетельностью, после чего пройти с блюдом, собирая пожертвования.
Но даже если все это было аферой, тут никак не просматривались похищение и убийство. Как правильно заметил Сет, меньше всего Мэттьюсу было нужно вторжение в его частную жизнь, будь он хоть пророком, хоть мошенником.
– Давайте взглянем, что к чему, – предложил Хоутен, – и покончим с этим.
Мне было разрешено свободно перемещаться по всей территории, открывать любые двери. Крытое куполом святилище выглядело величественным: верхний ряд окон, освещающий хоры, фрески на библейские сюжеты на потолке. Скамьи убрали, и пол был застелен матами. Посреди стоял грубый стол из сосновых досок, и больше внутри ничего не было. Женщина в белом подметала пол и протирала пыль, время от времени прерываясь, чтобы по-матерински нам улыбнуться.
Спальные комнаты действительно представляли собой тюремные камеры – размером не больше той, в которой содержали Рауля, – низкий потолок, толстые стены, холодные, с единственным окном размером с книгу в твердом переплете, забранным деревянной решеткой. Обстановка всех комнат состояла из койки и комода. Комната самого Благородного Матфея отличалась только тем, что в ней дополнительно имелся небольшой книжный шкаф. Его литературные вкусы были эклектические: Библия, Коран, Перлз[34], Юнг, «Анатомия болезни» Казинса[35], «Шок будущего» Тоффлера[36], «Бхагавадгита», а также несколько работ по органическому садоводству и экологии.
Я заглянул на кухню, где на промышленных плитах в котлах варилась похлебка, а в каменных печах выпекался ароматный хлеб. Имелась также библиотека, тематика книг тяготела к здоровью и сельскому хозяйству, и конференц-зал с голыми стенами из кирпича-сырца. И повсюду трудились люди в белом, лучезарно улыбающиеся, дружелюбные.
Мы с Хоутеном прошлись по полям, наблюдая за тем, как «прикоснувшиеся» ухаживают за виноградниками. Великан с окладистой черной бородой, отложив ножницы, угостил нас свежесрезанной гроздью. Сочные плоды лопались у меня во рту. Я выразил вслух восхищение виноградом, и великан, кивнув, продолжил работу.
Время уже близилось к вечеру, но солнце по-прежнему палило нещадно. У меня разболелась непокрытая голова, и, после того как мы мельком осмотрели овчарню и овощные грядки, я сказал Хоутену, что с меня достаточно.
Развернувшись, мы возвратились к мосту. Я ломал голову, чего добился, ибо поиски в лучшем случае были поверхностными. Не было никаких оснований считать, что дети Своупов здесь. Но если они действительно где-то тут, найти их невозможно. «Пристанище» окружали сотни акров, преимущественно лесов. Прочесать их можно только с собаками-ищейками. К тому же монастыри строились как укрытия, и здесь запросто может быть подземный лабиринт пещер, потайных комнат и скрытых проходов, обнаружить который сможет только археолог.
Я пришел к выводу, что день был потрачен впустую, но если это хоть как-то поможет Раулю принять действительность, дело того стоило. Но тут до меня вдруг дошло, что означает
ebooksa