«Нам нужно знать, где вы были сегодня вечером, а конкретно, между восьмью и одиннадцатью часами», – сказал Эллингтон.
«Я был дома».
«Чем вы занимались?» – спросила Макензи.
«Пил, как свинья, если вам это интересно», – ответил О’Лири.
«Кто-нибудь может это подтвердить?»
«Нет, но у меня целая куча пустых бутылок. Послушайте… а что вообще происходит? Это Жанель вас прислала?»
«Это ваша жена? – спросила Макензи. – Она от вас ушла?»
Боль тенью прошла по лицу О’Лири. Казалось, сейчас он бросится на Макензи с кулаками.
«Ушла, – ответил он. – Только как это связано с тем, что в два часа ночи ко мне в дверь стучат два придурка из ФБР?»
«Мы здесь по другой причине, – сказала Макензи. – Мистер О’Лири, вы знаете семейную пару Джека и Ванессу Спрингс?»
Его глаза забегали, а потом он медленно кивнул: «Свингерство. Вы серьёзно? Вы поэтому пришли? А до утра это не могло подождать? Я не идиот. Свингерство – не преступление».
«Оно – нет, а вот убийство – да, – сказала Макензи. – Сегодня вечером семья Спрингс была найдена мёртвой в собственной постели на круизном лайнере, на том самом лайнере, на котором, как мне доподлинно известно, вы тоже должны были быть».
«Да, должен был, – рассеянно ответил О’Лири, переваривая информацию о том, что Спрингсы мертвы, – но не получилось».
«По городу ходят слухи», – заметила Макензи.
«О моём здоровье».
Макензи кивнула. Она видела, что сейчас он переживал массу эмоций. Он устал, был шокирован и, если верить его словам, мучился с похмелья.
«Как хорошо вы знали Спрингсов?» – снова спросила Макензи.
Он покачал головой: «Я не собираюсь об этом говорить. Не сейчас. Я не могу. Я слишком много выпил, меня выбили из колеи последние печальные новости, и я… чёрт. Я просто не могу…»
И тут случилось неожиданное. Девин О’Лири начал плакать. Он закрыл лицо руками и опустился на колени. Он опёрся о дверь и начал рыдать в голос.
«Арестуйте меня, – сказал он сквозь слёзы. – Забирайте. Мне всё равно. Со мной… всё кончено. Я не могу больше. Я облажался. Очень сильно…»