– Я же говорила тебе: я, Стефаун и Баурд. И мама.
– И больше никого?
– Нет, тогда бы я сказала.
– Конечно, сказала бы.
– Спроси, кто заправлял машину, – вмешался Хюльдар.
– А ты помнишь, кто заправлял в машину бензин?
– Не я.
– Конечно, не ты. Я и не думала, что ты заправляла машину, и, наверное, это не был Стефаун или Баурд.
Маргрет хмыкнула, словно маленькая старушка.
– Они не могли; они слишком маленькие и ничего не умеют.
– А кто же тогда это сделал?
– Какой-то заправщик.
– Заправщик? Он был в форменной одежде заправки?
– Нет, он был просто в одежде. Не в форменной. Я не знаю, как это – в форменной одежде…
– Это специальная одежда такого же цвета, как и сама заправка. И с эмблемой здесь. – Фрейя легонько похлопала себя по левой груди, и Хюльдару стоило немалых усилий, чтобы по новой не выпасть из реальности. – Был он в такой одежде?
– Нет, он был в простой одежде. В куртке и брюках. И в перчатках. – Маргрет, вдруг посерьезнев, бросила быстрый взгляд на Фрейю. – Не в балаклаве, просто в капюшоне. Как человек во дворе.
– Спроси ее, что она думает: это один и тот же мужчина?
Фрейя покачала головой, медленно поворачивая ее из стороны в сторону. Силья объяснила:
– Этого делать нельзя. Если она спросит, Маргрет может начать казаться, что так и есть. Если это произойдет, будет очень трудно изменить ее убеждение, даже если оно будет неверным.
Хюльдар снова наклонился к микрофону: