Жаркий август

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да было оно, комиссар, было! Клянусь чем хотите! Ваш коллега его своими глазами видел! Просто этот араб пьян был в зюзю – перелез через ограждение и свалился.

– Вы смотрели результаты вскрытия?

– Я? Нет.

– Следов алкоголя в крови не обнаружено. – Еще один блеф. Монтальбано стрелял наугад.

– Только на одежде, – добавил Фацио все с тем же смешком. Он тоже палил вслепую куда попало.

Спиталери промолчал, даже не притворился, что удивлен.

– Вы с кем сейчас говорили? – вернулся комиссар к прежней теме.

– С прорабом.

– И что ему сказали? Строго говоря, вы не обязаны мне отвечать. Но в ваших же интересах…

– Сперва я ему сказал, что наверняка вы меня вызвали по поводу того араба, а потом…

– Достаточно, синьор Спиталери, ни слова больше! – воскликнул с напускным великодушием комиссар. – Мой долг – уважать вашу частную жизнь. И не ради формального следования букве закона, а из глубокого врожденного чувства такта. Если из Рима меня о чем-нибудь известят, я еще раз вызову вас в участок для беседы.

Фацио за спиной у Спиталери беззвучно зааплодировал, восхищаясь актерским мастерством Монтальбано.

– Так, значит, я могу идти?

– Нет.

– Почему?

– Видите ли, я вызвал вас не в связи с гибелью вашего рабочего, а совсем по другому поводу. Не вы ли, случайно, проектировали и строили домик в местечке Пиццо в Марина-ди-Монтереале?

– Дом Анджело Спечале? Да, я.

– Я обязан сообщить вам о выявленном правонарушении. Мы обнаружили самовольно построенный этаж.

Спиталери, не удержавшись, испустил долгий вздох облегчения, а потом расхохотался. Возможно, он ждал обвинения пострашнее.

– Обнаружили? Вы б еще позже спохватились. Это, вы меня извините, чушь собачья! Дорогой мой комиссар, у нас самовольное строительство – чуть ли не долг перед обществом, а то люди пентюхом сочтут. Все так делают! Если теперь Спечале подаст документы на амнистию…