– Схожу-ка я в туалет, – сказала Лаура Ливии. И тоже пошла в дом.
Ливия – за ней. Дело это, как известно, заразное – стоит пойти одному, как за ним тут же тянутся остальные. Ливия заняла второй санузел.
Наконец, покончив с делами, все снова собрались на террасе. Гвидо запер стеклянную дверь, потом и калитку, подхватил пляжный зонт, поскольку нести его было мужской прерогативой, и все направились к туфовой лестнице, ведущей на пляж. Но тут Лаура огляделась по сторонам и спросила:
– А где Бруно?
– Наверное, пошел вниз без нас, – предположила Ливия.
– Господи, он же сам не спустится, мне его там за руку приходится держать! – воскликнула Лаура с ноткой беспокойства.
Они подошли поближе и заглянули вниз. Сверху видно было ступенек двадцать, дальше лестница поворачивала. Бруно в поле зрения не было.
– Ниже он никак не мог спуститься, – сказал Гвидо.
– Сбегай посмотри, ради бога! А вдруг он упал! – воскликнула Лаура, начиная волноваться.
Под взглядами Лауры и Ливии Гвидо сбежал по ступеням, исчез за поворотом и вновь из-за него показался минут через пять.
– Я дошел до самого низа. Его там нет. Пойдите посмотрите в доме, вдруг мы его там закрыли! – прокричал он, отдуваясь.
– Как мы посмотрим? Ключи у тебя! – крикнула Лаура.
Гвидо, надеявшийся было передохнуть, поднялся, чертыхаясь, и отпер калитку и стеклянную дверь.
Тут же раздался хор:
– Бруно, Бруно!
– С этого придурочного ребенка станется просидеть целый день под кроватью, просто назло, – заявил Гвидо, теряя терпение.
Обыскали весь дом: под кроватями, в шкафу, на шкафу, под шкафом, в кладовке со швабрами – без толку.
Через какое-то время Ливия заметила:
– И Руджеро что-то не видать.
И правда. Кот, который вечно вертелся под ногами (уж кому это знать, как не Гвидо), будто тоже испарился.