Жаркий август

– Без проблем, – ответил Фацио.

Вошли тихо. Внутри времянка провоняла по́том, а вином несло так, что можно было окосеть уже от запаха. Филиберто, в одних трусах, спал, раскинувшись на раскладушке. То же лицо, что на фото в досье.

Фацио посветил вокруг фонариком. Одежда сторожа висела на гвозде. Еще были стол, два стула, эмалированный тазик на металлической треноге и канистра. Монтальбано поднял ее, понюхал: вода. Он бесшумно наполнил таз, поднял двумя руками, подошел к раскладушке и, не церемонясь, выплеснул воду на лицо Филиберто. Тот распахнул глаза, тут же зажмурился, ослепленный фонариком Фацио, и, прикрывшись ладонью, опять их открыл.

– Кто… Кто…

– Конь в пальто, – отрезал Монтальбано. – Не двигаться. – И выставил пистолет в луч фонарика.

Филиберто машинально поднял руки.

– Мобильный есть?

– Да.

– Где?

– В куртке.

Куртка висела на гвозде. Комиссар достал телефон, уронил на пол и раздавил каблуком.

– Вы кто? – спросил Филиберто, набравшись смелости.

– Друзья, Филибе. Встань.

Филиберто встал.

– Повернись.

Филиберто повернулся спиной, руки у него слегка дрожали.

– Что вам надо? Спиталери всегда откат платит!

– Молчать! – прикрикнул Монтальбано. – Перекрестись. – И взвел курок.

При звуке этого сухого металлического щелчка ноги у Филиберто подкосились, и он рухнул на колени.

– Ради бога! Я ничего не сделал! Зачем меня убивать? – прорыдал он.