– Ладно, мне пора. – Я торопливо выхожу из калитки и, не оглядываясь, направляюсь домой мимо указателя с надписью «Городской парк “Ночной птицы”».
Калитка с грохотом захлопывается за моей спиной.
Глава восьмая
Я возвращаюсь к бабушкиному дому и встречаю Кору. Она спускается с крыльца с огромной корзиной хлеба в руке. Выглядит ужасно старомодно и неудобно – как и большинство вещей в этом городе.
– Значит, он тебя отпустил, – говорит Кора, перекладывая корзину из одной руки в другую. Буханка хлеба падает на землю, но Кора ловко подбирает ее, обтирает о штанину и кладет обратно.
– Кто отпустил?
– Мой брат, – говорит она с насмешливой ухмылкой. – Дай ему волю – и он будет говорить в сто раз больше меня.
Не поспоришь. Кажется, мой мозг уже перегружен всем, что я сегодня увидела и услышала: историями про чудовищ, танцующими куклами, изуродованными портретами матери и постоянными появлениями неуловимой девочки. Меня не покидает чувство, что я ее знаю.
– Кора, ты, случайно, не знаешь здесь девочку примерно нашего возраста, которая могла бы следить за мной? Мне показалось, я видела ее у своего окна прошлой ночью и сегодня в парке аттракционов.
– Как она выглядит?
Я пытаюсь составить список фактов, в которых точно уверена: слова Нолана по-прежнему звучат в моей голове.
– Она была в платье, с длинными волосами. Светлые волосы и кожа, если не ошибаюсь.
Кора приподнимает бровь:
– Ты увидела ее, когда выглянула в окно своей спальни, а потом в парке? Дай-ка угадаю – в зеркальном зале?
До меня не сразу доходит, что она имеет в виду.
– Это не
Кора поднимает свободную руку и смеется.
– Ну мало ли. В таком случае ты описала половину девушек в Харроу-Лейке, нарядившихся к фестивалю. Если ты волнуешься из-за этого…
– Я не волнуюсь, – перебиваю я, с трудом сохраняя нейтральный тон. Повышать голос в присутствии незнакомого человека