Однажды я нашла во дворе (да, тогда у нас был двор, хотя я не помню, где мы жили) паучье гнездо с паучатами, которые только-только появились на свет. Тысячи мелких черно-желтых паучков выползали на волю и единой волной подступали ко мне. Я орала как сумасшедшая. Не знаю, почему я не убежала, но уже через пару секунд из дома примчался Нолан и начал топтать пауков, одновременно крича на Лорелею – просто потому, что она стояла рядом.
«Почему ты ничего не сделала?» – рявкнул он.
Я хорошо помню, что испытала облегчение: он орал не на меня.
«Она должна научиться не бояться», – тихо и спокойно ответила Лорелея.
Я думала, что Нолан убил всех пауков, но позже тем же вечером, когда Лорелея укладывала меня спать, она нашла одного в моей одежде. Крепко взяв меня за запястье, чтобы я не могла вырваться, она положила паука мне на руку. Я, конечно же, оцепенела от ужаса, но вместе с тем я четко помню, как меня шокировала ее крепкая хватка. Это было так непохоже на нее, так решительно и настойчиво.
– Не бойся, – сказала она. – Если что-то тебя пугает, значит, оно имеет над тобой власть. Только посмотри, малышка, какой малюсенький паучок! Ты гораздо больше и сильнее него. Видишь?
Я была слишком напугана, чтобы закричать, и слишком озадачена ее словами, чтобы пошевелиться, поэтому просто закусила губу и попыталась унять дрожь. Я чувствовала, как лапки паука двигаются по коже. Ладошка похолодела оттого, что запястье по-прежнему крепко сжимали. Лорелея смахнула паука и, открыв окно, выпустила на улицу. Я все еще не двигалась. Лорелея отнесла меня в кроватку, поцеловала в лоб и уже собиралась уйти, но тут заметила, что моя рука, лежащая поверх одеяла, сильно покраснела. Паук укусил меня в ладонь.
– Умничка, – сказала Лорелея, погладив мои волосы. – Даже не пискнула.
Она смазала руку какой-то вонючей мазью и взяла с меня обещание, что я ничего не скажу Нолану. Но я и так уже умела хранить секреты.
Когда она ушла, я описала произошедшее на клочке бумаги и приклеила на дно ящика для носков с обратной стороны. Я не стала рассказывать Нолану о пауке, но в этом не было необходимости. На следующее утро руку раздуло, как воздушный шар, и вены вспух ли под кожей: мазь Лорелеи, очевидно, не помогла. Нолан страшно разозлился. В нашем следующем доме уже не было никакого двора, а Лорелее больше не разрешалось укладывать меня спать.
Я не вспоминала об этом паучьем гнезде уже много лет. А теперь в памяти всколыхнулась огромная черно-желтая волна. Как жаль, что нельзя выкинуть из головы воспоминания.
В норе загорается экран телефона. Новое сообщение. Но он гаснет прежде, чем я успеваю прикинуть глубину. Что ж, по крайней мере, чехол спас телефон от верной смерти. И – бонус! – здесь ловит связь.
– Только не укуси, – бормочу я.
Сухая земля оседает на пальцах, словно пепел. Возможно, эта нора кишит ползучими извивающимися тварями, но я их не вижу, значит, будем считать, что их нет. Я погружаю руку еще глубже. Где чертов телефон? Как глубоко он мог упасть? Я ложусь на землю, чтобы достать еще дальше. И тут я слышу шум. Едва уловимый неровный гул. Или потрескивание. Похоже на скрип открывающейся двери поздно ночью, медленный и зловещий: «Ты спишь?» А еще… это похоже на скрежет зубов.
Я цепенею. Я уже слышала этот звук сегодня в комнате Лорелеи, когда сотни жучьих лапок начали одновременно топ-топ-топать в своих скорлупках. Нужно скорее достать телефон и выбраться из леса. И из этого стремного города.
Прижавшись плечом к земле, я наконец нащупываю кончиками пальцев гладкий край телефона и аккуратно придавливаю его к стенке норы. Но, ухватив его рукой, я чувствую что-то еще, шершавое и твердое. Вскрикнув, я выдергиваю руку и испуганно пячусь назад, пока не спотыкаюсь о собственную юбку и не шлепаюсь задницей о землю. Больно. Судорожно хватаю губами воздух. Дрожащей рукой поднимаю телефон. Если не считать нескольких грязных разводов, он цел и невредим. Но то, что я обнаруживаю рядом с ним, повергает меня в полнейший шок. Эта твердая штука, которую я нащупала на дне норы, оказалась ореховой скорлупкой с жуком внутри – точно такой же, как в комнате Лорелеи.
Глава девятая
При ближайшем рассмотрении этот жук оказывается немного крупнее остальных – почти с мою ладонь. Но под тонким слоем грязи на его скорлупке обнаруживаются точно такие же вырезанные вручную бороздки, как и на тех, что я видела дома. Как это вообще возможно? Откуда он здесь взялся? Этот предмет кажется здесь таким же неуместным, как если бы Пила из одноименного фильма проехался бы на своем трехколесном велосипедике по съемочной площадке ромкома «С любовью, Саймон».
– О, приветик!
ebooksa