Когда светает, я беру Касабяна обратно в «Макс Оверлоуд», чтобы посмотреть, в каком там всё состоянии.
Внизу всё разнесено в хлам. Не похоже, чтобы Бродячие пробрались внутрь, скорее это в лучших традициях всех лос-анджелесских апокалипсисов сделали мародёры. Окна и двери сломаны. Секции с мультфильмами, боевиками и порнухой изрядно подчищены. Кассовые аппараты тоже исчезли.
Наверху замок на двери сломан, но комната почти не пострадала. На кровати большой круг засохшей крови.
— Вот где та сумасшедшая сука добралась до Кински. Не знаю, что случилось с его телом. Прости, чувак. Я знаю, что вы были близки.
— Не особо.
Я туго сворачиваю простыни, отношу их вместе с постелью вниз и оставляю у тротуара с разбитыми стёклами и сгоревшими машинами. Не могу припомнить, чтобы в городе когда-нибудь было так тихо. Словно похороны в рождественское утро. Не вижу ни одного одинокого прохожего. Все сбились в кучки по двое, по трое и больше. Ходячие раненые. Кучки праха отмечают места, где падали Бродячие. Мусоровозы и реквизированные пикапы, обложенные пластиковыми листами, курсируют по Голливудскому бульвару, сгребая человеческие останки.
Я возвращаюсь наверх и сажусь на каркас кровати. Я не знаю, что делать. У ангела была бы хоть какая-нибудь идея, куда идти дальше. Старк бы чем-нибудь занялся. Чем-нибудь глупым, но чем-нибудь. Если бы я мог удержать его от пьянства, было бы неплохо иногда иметь его под рукой. Но он пропал.
— Есть сигареты? — спрашивает Касабян.
Я оглядываюсь по сторонам, но ничего не нахожу. Снова спускаюсь вниз и нахожу на прилавке наполовину скуренный бычок. Поднимаюсь с ним наверх, прикуриваю зажигалкой Мейсона и протягиваю Касабяну. Он делает пару затяжек.
— Не хочешь?
— Нет.
— Чувак, ты какой-то другой. Не как в другой форме депрессии. Я такое уже видел. Тот укус основательно ебанул по тебе.
— Я в порядке. Я просто не пью и не курю. Мне лучше.
— Тоже обхохочешься. Обычно, в этот момент ты бы отпустил какую-нибудь тупую шутку вместо того, чтобы сидеть здесь, словно тебя только что ударили электрошоком.
— Могло бы быть и десять.
— Что это значит?
— Это демонская шутка. Когда Бог сбросил их с Небес, они падали девять дней, так что когда все летит в жопу, говорят…
— …Могло бы быть и десять. Мило. Теперь ты разыгрываешь какую-то демонскую стендап-сценку. Ты станешь звездой канала «Трезвость — норма жизни».
— Интересно, где-нибудь осталась еда?
— И пиво. Ты можешь быть сестрой Марией Сухой Округ, но некоторые из нас всё ещё люди и нуждаются в выпивке.
ebooksa