Убить Мертвых

— Привет. Как ты?

Она на секунду прекращает погрузку, но остаётся у задней части автомобиля.

— Ладно. Ты как поживаешь?

— Мне чуть не сожгли руку, а остального меня избили в говно вампиры. Я надеялся, что хоть один из вас ответит на мой звонок и поможет, так как полагал, что вы этим зарабатываете на жизнь. Но, не парься. У меня есть «Бактин»[100].

— То есть, проблема решена, — отвечает Кински.

— Надеюсь, ты занимаешься каким-то сверхтонким лечением, куда бы ни направлялся. Лучше бы тебе придумать, как лечить рак с помощью мороженного или ещё что-нибудь, потому что твоя репутация здесь катится к чертям.

Кински приближается ещё на шаг и понижает голос.

— В мире происходит много чего, не имеющего к тебе никакого отношения.

— И что это значит?

— Это значит, что тебя всегда будут сжигать. Или надирать задницу вампиры. Синатра поёт «Мой путь», а ты ломаешь себе рёбра. Ты ходячая катастрофа, и я не могу это исправить.

— Ко всем чертям спасибо, док. Ты настоящий осколок клятвы Гиппократа. Я бы попросил тебя дать направление к другому врачу, но в Лос-Анджелесе полно всяких придурков, так что будет несложно найти его.

— Хочешь совет? Начни угонять машины скорой помощи вместо крутых тачек. Аллегра может позаботиться о тебе, пока мы не вернёмся. Это всё, что я могу для тебя сделать прямо сейчас.

— Куда вы так торопитесь? У вас двоих всё в порядке?

— Нам с Кэнди нужно быть в другом месте. Мы должны быть там в ближайшее время, а стоя здесь и разговаривая с тобой, мы не приближаемся к цели.

Кински идёт к своей машине, Кэнди садится внутрь. Я подхожу с пассажирской стороны и смотрю на неё через окно. Она глядит на меня, отворачивается, и снова на меня. У неё в глазах что-то такое, чего я не могу понять. Это больше, чем неловкость из-за того, что мы целовались в Авиле, но не могу сказать, что именно. Неужели она опять слетела с катушек и кого-нибудь убила?

Кински заводит машину и газует. Он отпускает тормоз, и я отхожу в сторону, чтобы он мог вырулить на улицу. Я возвращаюсь в «Вейрон», когда слышу, как открывается и хлопает дверца машины. Секунду спустя Кэнди рядом со мной. Она обхватывает меня за шею.

— Я скучаю по тебе, но нам нужно ехать. Скоро всё будет в порядке. Увидишь.

Она чмокает меня в губы, разворачивается и возвращается в машину. Док выруливает на Сансет, где они растворяются в потоке.

«Шато Мармон» представляет собой огромный белый замок на зелёном холме, нависающий над Сансет, словно выпал из пролетавшего НЛО. Он вписывается в окружающий город со всей утончённостью крысы на именинном пироге. Французской крысы. В конце концов, это же шато.

Когда парковщик видит «Бугатти», он путает меня с кем-то, о ком должен позаботиться, и бросается к автомобилю. Его интерес длится, наверное, секунду, ровно столько времени мне нужно, чтобы выйти из машины. В подобных местах у людей кассовые аппараты в глазах. К тому времени, как мои ноги оказываются на земле, он уже точно подсчитал, сколько стоит моя одежда и стрижка, и я не прошёл проверку. И всё же, я езжу на машине за два миллиона долларов, так что могу оказаться эксцентричным иностранным режиссёром, только что прилетевшим на какие-то встречи и содомию, что означает, что он не может достаточно набраться храбрости, чтобы прогнать меня, словно бродячую собаку, только что нагадившую в большой головной убор Папы Римского.