Именинница

Лорик снова стучит, заглядывает в машину. Смотрит на меня. Почему я должна сидеть как истукан?

— Не поворачивайся.

— Тетя, я…

— Что я сказала?

Я снова устремляю взгляд вперед, подставляя глаза слепящим лучам.

Тетя опускает стекло водительского сиденья.

Они обмениваются несколькими фразами. Я ничего не понимаю, но тон дискуссии меня пугает. Голос Лорика неузнаваем, тетя говорит как обычно. Потом поворачивается ко мне:

— Он хочет видеть твой паспорт.

— Что?

— Твой паспорт. Дай сюда…

Только тут я замечаю, что тетю трясет, в буквальном смысле. Она больше не напугана, страх перешел в нечто другое — панический ужас. Кому-то этот оборот покажется слишком высокопарным, но мне не до риторики. Я достаю паспорт, который тетя передает Лорику.

— Ханна Ульсон?

Снова этот режущий голос, как только что у моей тети.

— Да.

Я говорю с ним по-английски, как в кафе. Английский Лорика не намного хуже моего.

— Но мне ты называла другое имя и другую фамилию.

— У меня два имени и две фамилии, Лорик. Обе мои.

— А твои вопросы про Лилаев?

— Что?

— Нам они не нравятся.