— Почему ты думаешь, что это был именно папа, если…
— Хватит, мама. Ты разбила телефон. Здесь пахнет ацетоном. Папа тоже так делал, и я знаю, почему. Чтобы никто не мог нас найти.
Зофия обняла сына, прижала к себе:
— Иди и ложись, дорогой.
Хюго не двинулся с места:
— Я должен быть готов, мама.
Он повернулся, заглянул ей в глаза:
— Как папа — в любой момент быть готовым. Я знаю, что мы в опасности.
Хюго сидел на диване, держал мать за руку. Потому что она так хотела, это было приятно. Но, когда она в очередной раз попросила его вернуться в кровать, он подчинился. У Хюго ведь тоже был свой план. Он хотел дождаться, пока мама уйдет. Притвориться спящим. Для этого Хюго придумал хитрый трюк: как только веки начинали смыкаться, он больно щипал себя за бедро. Это можно было сделать незаметно для мамы, потому что рука Хюго лежала возле бедра.
Он сразу понял, когда она уснула. Во сне мама дышала по-другому. Хюго встал и осторожно пошел к двери. Он должен был сделать это, потому что слышал не только то, как мама доставала кастрюлю и стучала молотком по телефону, но и кое-что из их с папой разго- вора.
А именно, как мама переспросила про запасной выход. Папа ни за что не затронул бы этой темы, не будь она важна. И поэтому Хюго должен разузнать все про этот запасной выход. Мальчик прошмыгнул в шкафчик под мойкой на кухне, где хранились молоток и кастрюля и много другого хлама. Закрыл дверцу и включил фонарик на мобильнике. Он ведь обманул папу, иногда нужно и такое. «Хюго, — сказал папа, — мы ничего не возьмем из дома, кроме одежды, о’кей?» — и вытащил телефон из кармана старшего сына. «Вот эту штуку ты точно должен оставить здесь». Когда папа положил телефон в выдвижной ящик в буфете, Хюго сказал, что ему нужно в туалет. Заперся, дождался, пока папа уйдет, спустил воду, чтобы заглушить звук выдвигаемого ящика, и снова забрал телефон.
Поэтому теперь Хюго мог посветить себе фонариком.
Под мойкой было ужасно грязно. Остатки еды, комки пыли и отвратительные пятна плесени. Снизу ко дну мойки был приклеен скотчем какой-то предмет. Хюго посмотрел — пистолет, настоящий. Польский, каких у папы много. Может, это и имелось в виду под «запасным вы- ходом»?
Мальчик отклеил «игрушку», взвесил на ладони. Прицелился в стенку шкафчика и снова приклеил пистолет к дну мойки. Нет, папа не мог рассчитывать на то, что мама будет стрелять в людей.
Хюго выключил фонарик, вылез из кухонного шкафчика и углубился дальше в темноту квартиры. Осмотрел два гардероба в прихожей — пусто. Ничего, кроме запаха чужих людей. Третий гардероб в спальне был просторнее остальных. Хюго прошмыгнул мимо спящей мамы, Расмуса и Луизы, закрылся внутри и посветил фонариком. Пусто, как и везде. Правда, здесь были еще и полки, которые невозможно было осмотреть снизу. Хюго вскарабкался сначала на одну, потом на другую, как по лестнице. А когда опять спрыгнул вниз, дно гардероба под ним будто закачалось. Хюго попробовал еще раз — вне сомнения, дно двигалось. Он опустился на колени, посветил фонариком направо, налево — вот оно.
За дверной коробкой торчало что-то черное, вроде набалдашника или круглой дверной ручки. Хюго потрогал — такие обычно ставят на дверцах кухонных шкафов. Мальчик уже понял, что под ним люк, который он не может открыть, потому что сидит на нем. Нужно выйти из гардероба, но Хюго боялся разбудить маму. Или Луизу, которая разбудит маму.
Потому что в этом случае все раскроется.
Тайна «запасного выхода», о котором говорил папа.
Так хотелось позвонить ей снова, — единственному человеку, с которым Пит чувствовал себя более-менее спокойно. Она была мягкой и жесткой одновременно, податливой и требовательной, и главное — это она дала ему понять, что любви надо еще научиться. Но Пит переборол себя, как ни болело в груди.
ebooksa