Долина

Она увидела себя на Санторине, в отеле «Дельфини», несколько лет назад. Жужка потягивалась на балконе, как кошечка на солнце, море и небо перекликались синевой, ослепительно белые дома ступенями поднимались на прибрежные скалы. Эти черные скалы породил вулкан, и тот же вулкан бушевал в их сплетенных телах. Они проводили время за танцами, вином и поцелуями… Жужка была самой красивой женщиной, какую она видела в жизни. Все мужчины на острове оборачивались ей вслед. Они догадывались, что шансов у них нет, и втайне бесились, видя, что такая красота проплывает мимо.

Ирен знала, что ее мысли – глубочайшая несправедливость, но сам факт, что болезнь поразила такую женщину, как Жужка, она воспринимала как аномалию. Как ересь. Как ошибку космического масштаба. Потому что если бог существует, то ее подруга – самое красивое из всех созданий, родившихся согласно его проекту. Но оказалось, что бог – косорукий кустарь, который что-то там мастерит в своей паршивой мастерской по воскресеньям. И он в очередной раз все просрал…

Она посмотрела на часы. Десять минут первого. Город за окнами спал. Или делал вид, что спит.

Интересно, сколько обитателей Эгвива говорили или думали о происшествии? Сколько из них, сидя под защитой домашнего очага, втайне подозревали такого-то или такого-то из своих соседей? Сколько из них сомневались в эффективности работы полиции?

Она встала, подошла к окну и всмотрелась в городские огни, в сумрак гор.

Ирен не видела, как два силуэта в черных капюшонах и черных спортивных костюмах скользнули в ближайшие к отелю улочки, с баллончиками краски в руках, и вывели на фасаде: ПОЛИЦИЯ ПРИКРЫВАЕТ УБИЙЦ, а потом растворились в той же темноте, откуда появились.

Пятница

32

Мобильник завибрировал и помешал досмотреть сон. Во сне Сервас наблюдал за Леа, которая танцевала с другим. Танцевала и флиртовала. На какой-то вечеринке с людьми, с которыми он не был знаком. Каким образом их занесло на эту вечеринку, он не знал. Играла музыка, потешный микс: босанова, Элвис Пресли и «Куин». Венсан когда-то давал ему их послушать, приговаривая при этом: «Король и Королева». Леа танцевала с парнем лет на двадцать ее моложе. На ней было слишком облегающее платье, и парень пялился на нее, как на румяный аппетитный фрукт.

Не нравится мне все это, думал он во сне, перехватывая беглые взгляды, которые она ему посылала.

Неужели он ревновал? Ну, разве что совсем немножко…

Телефонная вибрация выдернула его из сна, как раз когда он, пройдя всю танцплощадку, взял Леа за руку и сказал: «Ладно, на сегодня хватит». А она рассмеялась и снова бросилась в объятия партнера. Интересно, что вообще снится мужчинам, когда они спят? Что их жены им изменяют? Или что их дети их убивают? Что у них украли деньги? Что потеряли работу, что их гнобит хозяин? Мартен был сыщиком. И во сне он видел то, что видят сыщики. Ему извлекали пулю из сердца, надевали на голову полиэтиленовый мешок, двое людей, прижавшись друг к другу, сгорели заживо у него на глазах, он шел босиком по снегу после операции на печени, его тащила за собой снежная лавина, он ехал по встречной полосе автострады, а за рулем сидел студент, замысливший покончить с собой. Нет, это были не сны, а скорее воспоминания, затесавшиеся в сновидения, как фальшивые ноты в оркестровую партитуру. Но на этот раз ему приснилась Леа…

– Мартен, это Ирен, – сказала Циглер.

Он спросил себя, который же сейчас час. За окном был ясный день.

– Надо, чтобы ты приехал.

– Что случилось?

Она помолчала.

– Нашли тело Марсьяля Хозье. Примерно час назад позвонила его жена и сказала, что он не пришел ночевать. Его нашли только благодаря телефону.

Теперь помолчал он.

– Как это случилось?