ТИМОТЭ. Да со всеми, с кем пересекался. Он ненавидит женщин.
ГАБРИЭЛА. Но он же гинеколог, правда?
ТИМОТЭ. Правда. Если бы люди узнали, что он думает о женщинах, он растерял бы всю клиентуру… Не говоря уже о том, что он проделывает с некоторыми из них.
ГАБРИЭЛА. Уточните, пожалуйста…
ТИМОТЭ. Он делает аборты совсем юным девочкам, которых содержит одна из восточных мафий… а в благодарность мафия время от времени подкидывает этой старой свинье одну из девочек…
ГАБРИЭЛА. Откуда вам все это известно, Тимотэ?
ТИМОТЭ. Известно, и все.
ГАБРИЭЛА. А ваши фантазии, Тимотэ? Расскажите мне о своих фантазиях…
ТИМОТЭ. Мне нравится все религиозное.
ГАБРИЭЛА. Религиозное?
ТИМОТЭ. Да. Статуи в церкви, свечи, сцены распятия, снятия с креста, портреты мадонн, запах ладана, монашенки, монахи… Я могу ответить на любой вопрос о религиозной живописи: о Пьеро делла Франческа, Джотто, Мазаччо, Лоренцетти, Тинторетто, об Эль Греко и Рембрандте… Все религиозное меня возбуждает.
ГАБРИЭЛА. Возбуждает сексуально?
ТИМОТЭ. А о чем, по-вашему, говорят все религиозные произведения?
ГАБРИЭЛА. Предположим… Что еще?
– Мне снится, что я стою на просторной площади перед очень высокой и очень массивной квадратной башней, которая почти достает до неба. Наверх возит всего один лифт с металлическими дверями… а на площади огромная толпа людей. Их тысячи и тысячи… И я тоже в толпе, вместе с моими братьями-монахами. Я жду, когда лифт спустится вниз.
Это голос аббата.
– Когда двери кабины открываются, толпа напирает, чтобы войти в лифт. Меня толкают, теснят, но я не вижу рядом с собой моих братьев. Тогда я оборачиваюсь и ищу их глазами в толпе, которая все напирает и напирает, и не вижу. В конце концов лифт уезжает без меня. Хотя кабина и большая, она вмещает только малую часть толпы, а толпа все разрастается…
ГАБРИЭЛА. И что происходит потом?
АББАТ. Я ищу братьев повсюду и нахожу их на другом конце площади. И они говорят мне: «Войти не получится, это невозможно». Я осматриваюсь: людей становится все больше, и каждый раз лифт забирает только малую часть толпы.
ГАБРИЭЛА. Отец мой, символы очень ясны: совесть ваша чиста, и я полагаю, что лифт – это тот, кто провожает в рай. И вы, и ваши братья надеетесь подняться в рай, но вы остаетесь внизу. А эта толпа – толпа умерших. Одно из важнейших понятий, введенных Юнгом[54], – понятие архетипов, ментальных структур коллективного бессознательного, которые лежат в основе нашего сознания.