Долина

Они стояли в коридоре перед закрытой дверью спальни. Мальчика они оставили за дверью.

– «Когда родители спят», – сказала Циглер. – Господи. Мальчишка одиннадцати лет и эти жуткие штучки…

– Конечно же, он знает пароль и заходит на сайт, – заметил Сервас, глядя на крошечные рты, которые, корчась, орали в тишине на лесной поляне.

– Надо найти того, кто создал этот сайт. И еще связаться с тем, кто его разместил, и выведать этот чертов пароль.

– У вас есть свой человек в IT-службах?

– Есть. А пока что мы конфискуем вот это, – сказала она, потрясая планшетом. – И надо быстро ехать к Делайе…

Они прошли по обшитому панелями коридору в гостиную, где их дожидались родители Тео.

– Он сказал вам, что это такое? – спросила мать.

– Это игра.

– Игра?

– Да. Не волнуйтесь, – соврала Ирен, глядя на ее обеспокоенное лицо.

Отец ничего не сказал. Только посмотрел на них нездешним взглядом. И Сервас спросил себя, удастся ли когда-нибудь Христу из Эгвива покинуть Мали и снова оказаться среди них. Может быть… Со временем… На данный момент он был одет в белый балахон и бродил по гостиной босиком. На полу Сервас заметил гантели и захваты для отжиманий, а в дверном проеме был закреплен турник.

Он явно готовился…

Вот только к чему?

51

Никакого движения. Дом Жильдаса Делайе был тих и молчалив. Они трижды позвонили, но им никто не ответил, и тогда Циглер сделала знак слесарю. Следом за ними по узкому коридору, уходящему ниже уровня улицы, шли двое перепуганных соседей. В полном соответствии с законом их призвали в понятые.

– Вперед, – сказала Циглер жандармам. – Ищите повсюду, в каждом уголке.

Она бегло взглянула на фотографии на стенах – те самые, где была изображена женщина, которая никогда не улыбалась, – потом вошла в гостиную, где Жильдас Делайе их когда-то принимал. Там стоял все тот же запах: запах одинокого мужчины, давно махнувшего рукой на гигиену.

Сервас пробежал глазами по переплетам старинных книг. Старые издания «Человеческой комедии»[61], романов Стендаля, и рядом Барре, Моррас, Леон Доде, Монтерлан, Дриё ла Рошель, Жуандо, Шардонн… Он нахмурился. Литературные вкусы Делайе явно соответствовали его политическим взглядам и отдавали той же затхлостью, что и его жилище[62]. На стеллажах он заметил еще несколько старых номеров «Нувель ревю франсэз» времен Дриё[63] и «Аксьон франсез»[64]. Коллекционер… Но с определенным уклоном.

Он начал понемногу понимать, кто был на самом деле Делайе. Учитель жил в прошлом и в своей ненависти. Вероятно, это проявилось не сразу, но, несомненно, обострилось после смерти жены и после того, как он обнаружил, что сын – наркоман. Он ненавидел молодежь, ненавидел родителей учеников, современную жизнь… Неужели этой ненависти было достаточно, чтобы убить? Что делал Делайе прошлой ночью в компании Тео? Зачем бродил по лесу с одиннадцатилетним мальчишкой? Сервас содрогнулся. Этот дом напоминал один из кругов Ада. Концентрическую вселенную… Один круг внутри другого: Эгвив ведь и сам оказался заключен в круге гор и долин. И выхода из круга пока не было… Ад в миниатюре, где, как микроорганизмы в питательном бульоне, росли и развивались ненависть и жажда мести.