Долина

– Я в таких дебатах не участник, – сказал он. – Приверженцы аргумента сатанического веками доказывали, что Люцифер, ангел, несущий свет, стал Дьяволом добровольно, поскольку Бог, который есть Любовь, предоставил ему полную свободу действий. Есть еще аргумент скрытой гармонии, аргумент онтологический, аргумент свободы воли, аргумент…

– И все они неубедительны, – ответил Сервас. – Вам известно, отец мой, что за последнее время в интернете участились упоминания о насилии над детьми? Педофилы смотрят на детей как на средство наживы и понуждают их к сексуальным контактам. Как ваш Бог оправдывает такие вещи?

Лицо аббата помрачнело.

– Мы утратили чувство греха, понятие о Добре и Зле, – резко ответил он. – Греха никто не видит, и никто не распознает, что грешно, а что нет. Мы слишком желали себя оправдать, избавить от ответственности, найти какие-то медицинские или социальные объяснения…

Сервас вспомнил, что говорил о своем сыне Марсьяль Хозье.

– Стремясь облегчить свою совесть и упростить прощение, мы отказываемся называть Зло Злом и отдаем свои души в его распоряжение.

В ночной тишине его слова падали, как снежные хлопья на унылый пейзаж: извечное поле битвы, которая каждый день разыгрывается между силами Добра и силами Тьмы.

– А ведь вы, кажется, интересуетесь такими вещами, хотя вы и неверующий человек. Я вот верю в монстров, которые дожидаются своего часа, притаившись в глубинах нашего сознания. Я верю в сумрак, который пытается задушить свет. Я верю в могущество Слова и Любви как антидотов от Зла. А вы, капитан, во что верите вы?

Сервас пристально посмотрел на аббата.

– Я верю в свободу выбора и в личную ответственность, – заявил он. – И еще в честь и достоинство.

– Этот оползень… – прозвучали в наступившей тишине слова священника, – мне сказали, что сначала прозвучал взрыв, словно кто-то его хотел спровоцировать. И это очень тревожно. Особенно после… убийства, как вы думаете? Вы не находите, что между этими двумя событиями есть связь?

– А вы сами, отец мой, что об этом думаете? – спросил Сервас, отметив про себя, что новости здесь распространяются очень быстро и что аббат умеет сложить два и два.

Отец Адриэль взглянул на него, и глаза его хищно сверкнули. И в этом взгляде вдруг возник темный отсвет.

– А сам я думаю, что кто-то собирается действовать так, словно он и есть Бог. Вот что я думаю.

Среда

22

Когда на следующее утро Сервас открыл глаза, его келья была залита солнечным светом, по яркости не уступавшим сверхновой. Он взглянул на телефон и выругался: восемь часов утра! Колокол, призывавший монахов к первой службе, накоротко выдернул его из сна в четыре часа, но он так устал, что снова заснул.

Он в спешке принял душ, быстро собрал вещи и отправился на поиски аббата.

– Итак, дело решенное: вы нас покидаете? – сказал тот.

Вид у аббата был искренне разочарованный.