Лорен никогда не перестанет жалеть, что не поступила именно так. Прошлого не вернешь – того, как прошли роды, уже не изменить, не взять обратно свои опрометчивые решения, не переписать дурацкий «план родов». Но терзаться сожалениями это, увы, не мешает. Она, конечно, сама виновата, что не послушала совета врача, но и он мог бы поменьше сомневаться в ее силах и в благополучном исходе. Возможно, если бы он с самого начала в нее верил, все бы прошло нормально.
– Если бы мне предстояло рожать близнецов, – говорил он, – я бы выбрал кесарево сечение.
Бред. Откуда мужчине вообще знать, каково это, рожать детей?
– Спасибо, – холодно ответила она тогда. – Я подумаю.
А про себя тут же решила: мой организм и так прекрасно справится, пусть природа делает свое дело. Уж как-нибудь сумею выдавить из себя детей самостоятельно, женщины этим занимаются с начала времен. Ну насколько это может быть сложно? В конце концов, нас ведь всех кто-то родил?
Идиотка. Не очень-то много она сумела самостоятельно. Все роды просто плыла по течению на спасательном круге достижений современной медицины. Вот медики, они все сумели: бесчисленные безымянные медсестры, акушерки, доктора – без их помощи она бы умерла, и дети тоже. А сама она только все портила.
– Ты у меня настоящая героиня, – сказал Патрик. – Ты заслужила медаль.
«Ничего я не заслужила», – подумала Лорен, но все же улыбнулась, пытаясь не выдать своих терзаний.
Через некоторое время Патрик спросил:
– А когда ты думаешь возвращаться домой?
– Не знаю, – ответила Лорен. – Как только разрешат.
– Тебе не нужно никакое разрешение, можешь просто выписаться.
Эта идея казалась немыслимой. Лорен была уверена, что выписать имеет право только врач.
– Сама?
– Конечно. Ты же не в тюрьме.
Домой. Она может поехать домой.
– Я хочу домой, – сказала она.
– Так поехали!
Лорен изумленно уставилась на мужа.
– Серьезно?