— Я… я не понимаю. Вероника — убита? Но как? Как это случилось?
Выдержка внезапно изменила Марии.
— Кто-то воткнул ей в сердце ножницы. Мои закройщицкие ножницы!
— Какой ужас!
Видно было, как у него побледнели губы, и тем не менее его чувства казались наигранными, ненастоящими. А вот слезы и рыдания Марии были как нельзя более настоящими, судорожными и отчаянными.
После недолгих размышлений Кристер позвал Палле Давидсена и выдал ему целую вереницу распоряжений:
— Скажи госпоже Арман и госпоже Юнг, что на сегодня они Свободны, ученице тоже — то, как она сидела с младенцем, записано у нас на пленку, этого пока достаточно. Затем передай Оскарссону, чтобы он не упускал из виду модельера и манекенщицу — я займусь ими, когда освобожусь. А теперь возьми фрёкен Меландер, пойдите с ней в «Мюрен» и пообедайте.
— Но я не хочу есть, — воскликнула Мария. — Я… я…
— Вам необходимо поесть, — сказал Кристер. — Вы сегодня на ногах с половины четвертого утра, и до конца еще далеко, потому что после обеда Давидсен проводит вас в управление криминальной полиции, и там, Палле, ты попросишь ее повторить свои показания от начала до конца и подписать протоколы.
— Пойдем, солнышко, — сказал Палле, буквально поднимая ее со стула. — Поплачь в мое надежное плечо, на которое ты уже пролила так много слез, а потом обсудим наше меню.
Хенрик Турен, не привыкший к жаргону Палле и его манере немедленно переходить на ты с каждым, кто был одного с ним возраста, ошеломленно посмотрел им вслед. Впрочем, очень скоро у него появились другие, куда более серьезные заботы.
— Лучше всего будет, если вы тоже расскажете от начала и до конца, что вы и ваша жена делали вчера вечером после половины шестого, — сказал Кристер.
— После половины шестого? Да-да, конечно. В половине шестого мы вышли отсюда и поехали прямо в Лидингё. Предполагалось, что мы поужинаем дома.
Он произнес это сухо и почти без всякого выражения, однако последнее предложение как-то странно повисло в воздухе.
— Предполагалось? Так что же вам помешало?
— Мы поссорились.
Эти слова также не растворились в воздухе, не уплыли в вентиляцию вместе с табачным дымом, а соединились с предыдущей фразой и угрожающе нависли над головами двух мужчин, словно заряженные взрывчаткой.
Хенрик медленно провел рукой по волосам и улыбнулся с оттенком самоиронии.
— Я прекрасно понимаю, как опасно это звучит — опасно для меня. Мы поссорились, и вскоре после этого Веронику убили. Ко всему прочему, это одна из тех очень немногих ссор, которые у нас с ней когда-либо происходили. Я вообще человек смирный и ставлю мир и покой в доме выше собственных амбиций. Вероника была довольна тем, что все в основном получается, как она хочет, я был доволен спокойной обстановкой в семье, так что наша жизнь была вполне приятной и свободной от потрясений, и вот вчера — именно вчера — мне понадобилось затеять ссору.
— Ссору по какому поводу?
ebooksa