— В этом вся ваша жизненная философия, не так ли? когда вас обвинили в этом кошмарном убийстве, вы отреагировали так же. Все уже произошло, и не имеет смысла защищаться.
Его глаза ожили, он посмотрел на нее с явным интересом.
— Вы считаете, что это имело бы смысл?
— Ясное дело, — сказала она убежденно. — Они не могут осудить невинного человека, если сам он отрицает свою вину. А вы только поддакивали им, так что они действительно вбили себе в голову, что это вы убили его.
— Нина, — выдохнула я. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Откуда ты можешь знать, что Эрланд… что он… — А ты не веришь в это? — спросил он, медленно обернувшись ко мне. — В то, что я невиновен?
— Но суд, — пробормотала я, — ведь суд признал тебя виновным. Тебя осудили на десять лет не только на основании твоего собственного признания.
— Нет, конечно нет, я это уже говорил. Против меня было множество косвенных улик. Хуже всего было то, что я и Роберт открыто враждовали — это хором подтвердили все местные жители. Кроме того, мы были одни там на Черном Склоне, и в руке у меня по-прежнему была двустволка, когда…
— В этом-то все и дело! — нетерпеливо выпалила Нина и, сама того не заметив, стала говорить ему ты. — Если бы ты действительно убил того несносного парня, ты бы не стал, как дурак, сидеть с этим ружьем в руке и ждать, пока прибегут люди и увидят тебя в этом положении. Тогда ты постарался бы выкинуть его в окно или вложить в руки этому, как его там…
— Все это очень мило с твоей стороны, но из тебя не получился бы хороший адвокат. Ты забываешь одно исключительно важное обстоятельство во всей этой трижды проклятой истории.
Она надула губы, как ученик, которому не дали до конца ответить старательно вызубренный урок.
— Какое именно?
— Что я был в шоке, в полусознательном состоянии, потерял память. Как боксер в нокауте, который уже не в силах подняться. Я был не в состоянии осмысливать свои действия и даже понимать, что происходит.
— Вот именно, — упорствовала Нина. — Тот момент, когда ты был в отключке — самый неясный во всей этой истории. Ведь именно в эти минуты кто-то другой мог убить этого парня и вложить ружье, твое ружье, тебе в руки. Ты никогда не задумывался над такой возможностью?
— Я? Задумывался ли я? О, господи! Почему, по-твоему, я здесь? И почему я написал Кристеру Вику?
И тут отдельные кусочки мозаики разом встали на место. Я посмотрела на него так пристально, что он спросил встревоженно:
— Что такое, Пак? О чем ты думаешь?
— Ты сказал Лидии Ульссон, когда мы сидели на крыльце, что цель твоего приезда в Змеиное Озеро — найти правду.
— Да.
— Правду о том, кто же на самом деле убил ее сына?
Я старалась смотреть на него таким же проницательным и твердым взглядом, как и он на меня.
ebooksa