— Что?
Голос Карла звучит резко, и Карен видит, что Хелена Трюсте тоже замирает.
— Ничего, это ничего не значит. На самом-то деле.
Они молча ждут, видят, как Трюсте опять словно бы проклинает слетевшие с языка слова и подыскивает подходящую формулировку.
— Выкладывайте, — нетерпеливо бросает Карл.
— Эти отверстия, шпуры, — глухо произносит Уильям Трюсте. — Мне и самому это показалось странным. От скучающего молодняка такого не ждешь. К тому же юнцы вряд ли сумели бы спланировать подобную акцию. В смысле, пачкать они мастера, но…
— Спланировать? Взять шлямбур — тут особого планирования не требуется, верно? — перебивает Карл.
Карен пока что молчала. Сейчас она наблюдает за хозяином, который отчаянно старается подыскать другое объяснение, не то, какое пришло ему в голову.
— Вы думаете, к этому акту вандализма имели касательство сами Гроты, да? — говорит она. — И Фредрик Стууб что-то об этом знал.
— Нет. — Трюсте вроде как опять роется в памяти. — Насколько я знаю, на винокурне он никогда не бывал. И не мог ни о чем догадаться.
— Пора высказаться открытым текстом, — говорит Карл Бьёркен. — Что такого на винокурне может связать Грота с просверленными шпурами?
Уильям Трюсте, похоже, борется с собой, меж тем как они ожидают продолжения. В конце концов он набирает в грудь воздуху и на выдохе тихо произносит:
— Эксплозивный цемент.
Хелена Трюсте тоже судорожно вздыхает, как бы запоздало подражая мужу.
— Эксплозивный цемент? — Карен вопросительно смотрит то на Карла, то на Трюсте.
— Им заполняют шпуры, чтобы взрывать камень без динамита, — говорит Карл. — Очень практично, если хочешь превратить древний памятник в мелкий щебень, верно?
Уильям Трюсте кивает:
— Так и есть. Но это же в голове не укладывается.
— И такой эксплозивный цемент, стало быть, есть у Грота? — спрашивает Карен.
— Да, я нашел несколько мешков в кладовой за конторой. И даже не задумался об этом, хоть и не понял, какой нам от него прок.